Навальный...

«Ужасно смешно, что снова последнее слово. Весь день прокурор рассказывала, что я требую какой-то исключительности для себя, мне кажется, то, что у человека может быть два последних слова в день, — это тоже какая-то исключительность, которой я для себя не требовал, но она у меня есть.

Для последнего слова у меня есть бумажка, она довольно задрипанная, потому что я ее в кармане ношу каждый процесс. Я говорю, это мой материал дела, самый главный. Помните, вы нам дали полчаса на ознакомление, единственная вещь, которая меня интересовала, я сделал выписку, и я ее потом доставал и смотрел. Каждый раз в пафосные моменты когда прокурорша говорила, что ветераны «наше все» и только ради ветеранов мы существуем и такие, как вы, их оскорбляют…

И даже потом, когда в своей камере я телевизор включал, там рассказывали, что я оскорбил ветерана, и вся Россия существует для ветерана, я доставал бумажку и смотрел на нее, а это листочек — справка из отдела соцобеспечения, и они там пишут какую помощь они оказали ветерану Артеменко. Там указано, что последний раз он получил продуктовый набор 6 июля, а всего за четыре года он получал помощь семь раз.

Общая стоимость сертификатов на продукты — на 11 000 рублей. Вот и вся ваша забота о ветеранах, е-мое, лицемерные вы негодяи!

Еще одна страница материалов — состав следственной группы, 15 человек из разных регионов, бездельников и охламонов, свезли в Москву, дали им жилье, чтобы они расследовали это преступление. На это ушло больше денег, чем получил ветеран, наверное, за всю жизнь. Один день этого суда стоит больше, чем ветеран получил за четыре года помощи от государства, которое осмеливается заявлять, что оно заботится о ветеранах. Самое гнусное что есть в этой власти — что оно существует, чтобы грабить этих людей: ветеранов. Они же источник этих денег, откуда дворцы берутся и ершики.

Кого-то не долечили, кому-то не дали лекарств, чтобы построить дворец, тещам Путина купить квартиры, чтобы у Медведева было четыре дворца. И каждому нужно дать, и нужно у кого-то отнять, и они отнимают, чтобы защитить свою возможность воровства они используют тех, кого обокрали.

Это просто реально чудовищно. Здесь выступал чучундрик, который написал на меня заявление, сказал лучшую фразу за весь процесс: «Я смотрю ролик, видно что человек пожилой и бедный». А чего он бедный? В нашей стране это абсолютная ассоциация у любого, бедный — значит, ветеран. Так почему же, я не понимаю? Если вы все надрывались и рассказывали, как вы их любите, давайте возьмем тех кто проиграл войну, — Италия, Германия Япония. В России самая маленькая пенсия. Я писал такой законопроект, чтобы повысить до солдата Бундесвера, — не хватит денег, чтобы построить дворец

Чтобы появлялись в Геленджике дома единороссов, нужно кого-то обокрасть и лучше всего обокрасть пенсионера. Власть превратилась в огромную свинью, которая из корыта с нефтедолларами хлебает, а когда ей стучат по голове — «але, это для всех!» — вы голову высовываете и говорите «Хватит оскорблять ветеранов».

Да какое ваш Путин и «Единая Россия» имеете отношение к победе в войне? Из окопов не вылезали? Вы используете, потому что не хотите говорить по-настоящему, потому что вам неловко обсуждать любую текущую проблему. С вами хотят поговорить про коррупцию, бедность, а сказать вам нечего

И когда задают острые вопросы: «Какой дворец, какой Димон», сразу возникает: «Давайте поговорим про ветеранов».

Один из самых гадких моментов процесса, когда прокурор читала сфабрикованные показания. Всем понятно, дедушка говорить не может, взяли мемуары, посмеялись, все равно дед старый, а она читала и делала паузы, что голос у нее дрожит и говорить она не может.

А я хочу напомнить о важном эпизоде в нашей стране, когда под непосредственной крышей Генпрокурора [Юрия] Чайки и в его окружении действовала банда Цапка, которая терроризировала станицу, насиловала школьниц. А поймали их только после того, как они вырезали целую семью, убили взрослых и детей, сложили во дворе, подожгли а новорожденного ребенка живого — это официальные материалы дела — бросили в костер. Это все случилось, потому что за ними стояла прокуратура. И голос у вас не дрожит, хотя это самое настоящее преступление, голос не дрожит, вы говорите: «Кто последний в кассу?». И вы готовы обслуживать огромного хряка, потому что надеетесь, что вам перепадут какие-то крошки.

Я включаю телевизор и вижу стыдный репортаж, показывают тот эпизод, что ветеран узнал, что его оскорбил Навальный, и так случилось удивительным образом, что дома была съемочная группа, показывают, лежит человек в трусах на одеяле, рядом внук стоит и в глазах его счастье, он доволен: я наконец-то монетизировал деда. Все счастливые: камеры снимают, за камерой, наверное, стоит Маргарита Симоньян, которая говорит — давай, дед, не рыпайся, лежи.

Вы всем этим процессом, цель которого понятна, унизили и оскорбили ветеранов хуже, чем все, что вы делали до этого. Вы использовали человека как куклу, он то хочет выступать, то не хочет, вы открыто подписываетесь за него. Он в вашем представлении не живой человек, для вас и вашей власти это просто механизм, кукла, которую вы хотите использовать для себя.

Я начал с этого свое выступление и продолжу: за это вы будете гореть в аду. Я надеюсь, вы люди молодые, не только будете в аду гореть, но и ответите перед нормальным человеческим судом. Я понимаю, что вы устроили, чтобы вечером сказать: «Навальный сидит не потому что скрывался от следствия, а потому что оскорбил ветерана». Будете ездить по ушам зрителям.

Какое-то количество вашей телепублики вы обманете, но я уверен, ваш план не сработает. Огромное количество людей следит за процессом, им так же противно и тошно, потому что они, в отличие от вас, считают ветеранов и пенсионеров нормальными людьми, над которыми нельзя издеваться, за них нельзя подписываться, подделывать заявления, снимать в беспомощном состоянии. И то, что вы задумали, я уверен, у вас не получится, и так или иначе право возьмет свое, и каждый ответит».