| 0
- 27.12.2019 - 06:41
|
Еще работая журналистом районной газеты, собирал и записывал рассказы местных старожилов, бывальщину. Отец много повествовал о наших корнях. Так и появился на свет сборник рассказов и повестей «Самои». О чем эта книга? Людей терзает необъятность вечности, и потому мы задаёмся вопросом: услышат ли потомки о наших деяниях, будут ли помнить наши имена, когда мы уйдём, и захотят ли знать, какими мы были, как храбро мы сражались, как неистово мы любили. (Д. Бениофф. «Троя»). Пробовал пристроить его в издательства с гонораром – не взяли. Пробовал продавать в электронных издательствах-магазинах – никудышный навар. Но это не упрек качеству материала, а просто имени у автора нет. Так я подумал и решил – а почему бы в поисках известности не обратиться напрямую к читателям, минуя издательства; они и рассудят – стоит моя книга чего-нибудь или нет? Подумал и сделал – и вот я с вами. Читайте, оценивайте, буду знакомству рад…     | |
| 121
- 20.12.2022 - 06:46
|
Это прозвучало оскорблением. Первым не выдержал орёл – он подлетел, нагнав ветер, сложил крылья за спиной, опустился на могучие лапы, величаво вскинул голову. У тебя, что, человек, глаза застило? Не видишь, кто перед тобой? А Харка их быстро закрыл. Весь вид его выражал равнодушие и скуку – скучно тут у вас, не с кем поговорить. - Ка-ик! – издала птица звук, будто его отрыгнула. - А меня зовут Харка, - сообщил юноша, открыв глаза. Хозяин гнезда сделал несколько шагов по площадке и ткнулся в плечо человеку изогнутым клювом. - Ак-ик! - Союз? – переспросил Харка, как будто пернатый говорил на языке совершенно понятном. Он тоже наклонил голову и ткнулся лбом в орлиное крыло. Потом, преодолевая смутное отчуждение, приблизил своё лицо и потёрся кончиком носа о кончик хищного клюва. И резюмировал: - Харка заключил союз с царём птиц! Орёл прошипел что-то в ответ, широко распахнув клюв и вытянув язык-лодочку. - Ка-ик! – приземлилась самка. - Игой! – сказал Харка и указал пальцем на землю, туда, где эта скала брала своё начало. – Игой! …. Прежде, чем пуститься по следу, охотники подошли к кромке воды. - Дух озера, - сказал громко Дип, – приношу тебе в жертву часть моего тела, только ты не дай этому лягушонку снова уйти от нас. Он выхватил топор, опустился на одно колено, положил левую руку на камень и с размаху ударил по мизинцу. Кость хрустнула, и палец повис у нижнего сустава на сплющенных волокнах. Дип вынул нож и быстро перерезал последние ткани соединяющие его с отрубленной плотью. Потом правой рукой далеко забросил палец в озеро. - Вот моя кровь, - прибавил он, махнув левой рукой, и брызнул в воду свежей кровью из отрубленного пальца. Дип ещё постоял, потом опустил руку, сорвал лист подорожника, обернул им обрубок и, не говоря ни слова, пошёл вдоль берега, принюхиваясь к Харкиным следам. Зат покачал головой, но тоже не сказал ничего и последовал за вожаком…. Человек летел над землёй, вцепившись в ноги орла – могучая птица опускалась вдоль берега, планируя по прямой линии, должно быть, решила подальше унести от гнезда проворного скалолаза. Вот Харкины ноги коснулись верхушек деревьев – ему показалось, что они согнулись, как от ударов лося. Он видел, как зайцы бегут под ним, петляя в траве. Вот я вас! - Я лечу! Я лечу! Я лечу! – выкрикивал Харка. На самом деле он падал – орёл ещё ни разу не взмахнул крылами с того момента, как они покинули верхушку скалы. Беглец опять задел ногою дерево, но уже сухое, и больно ушиб колено. Наверное, орёл думал, что человек отпустит его ноги и вцепиться в ветку. - В воду, в воду, я прыгну в воду! – закричал Харка. – Клинк–ку-уик! - А-а-ах! – громкий крик радости, покрыв горы и долы, отразился от высокого берега. Человек упал в озеро - освобождённый орёл, тяжело махая широкими крыльями, ринулся вверх. Взбодренный полётом, освежённый купанием Харка выбрался на берег и здесь, на песке, обнаружил следы. По ширине шага, постановке стопы определил, что прошли три женщины - одна из них страдала месячным кровотечением. Если бы у него были опыт и нюх охотника, то он бы узнал чьего они роду-племени и даже вспомнил их имена. Но Харка был не следопытом, а приемником Хранителя – он подумал, что нашёл, кого искал, устремившись по следу. - Ай да я! – вопил он, радуясь предстоящей встрече. | |
| 122
- 23.12.2022 - 06:20
|
И она случилась. Как рубец, широко вскрывая холм, узкая речка несла мутный поток в горное озеро. Охотницы только что выбрались из оврага, как за их спинами, на другом его краю показалась фигура человека. Это был Харка. - Стой, где стоишь! – крикнула Гния и, сделав знак охотницам, кинулась в овраг. Два лука со скрипом изогнулись, две стрелы нацелились в грудь беглецу. - Ха-арррка! – новый крик ярости заставил его обернуться. К подножью холма две фигуры в лохмотьях спешили, размахивая палицами. И их он узнал – это были Дип и Зат. Ничего хорошего от этой встречи беглец не ждал. В две стороны путь отрезан. Харка, забыв о боли в бедре, помчался быстрее лани гребнем холма к берегу озера. Две стрелы его миновали, ещё две, ещё…. Внизу под обрывом белая лента прибоя. Раскинув руки, как крылья, Харка вспарил над водой. Красивый полёт, последний полёт – если не долетит, рухнет на камни…. 8 Под развесистым клёном недалеко от опушки леса горел костёр, возле него сидел Харка, опустив объятую сном голову на колени. Над ним и всем миром раскинулся чёрный купол небосвода, старый и весь продырявленный звёздами, через которые солнце посматривало на спящую Землю – не пора ли вставать? Пора - ночь была на исходе. Она отступала неспешным шагом под покров девственного леса. Вместе с ней исчезали и дыры на небе, предвещая восход. Непроглядная тьма сменялась серым рассветом, и при зарождении дня начинали вырисовываться неясные контуры окрестности – река, берег, лес. Сквозь серебристые испарения утренней мглы понемногу стало просвечивать блеклое ещё солнце, но под напором его лучей под сень деревьев устремились остатки прошедшей ночи. Лесная страна, грандиозная и загадочная, предстала в свете рождающегося дня. К самим облакам поднимались переплетённые кроны громадных деревьев, образуя сплошной покров без прогалины. Это море зелёных волн, казалось, не имело ни конца ни края. Местами преобладали лиственные породы – дубы, буки, клёны, ореховые деревья, ивы, платаны, каштаны, а местами хвойные – сосны, пихты, ели и лиственницы. Изредка встречались одинокие низкорослые пальмы. Подлесок, лианы и молодая поросль делали лесные дебри непроходимыми. Страшными делали их обитатели. Харка спал у костра, а с опушки леса на него смотрела пара настороженных глаз. Загадочное существо стояло под акацией, придерживаясь мохнатой рукой за её ветвь. С головы до конечностей оно было покрыто густой бурой шерстью, а на голове волосы – длинные и спутанные. Ноги короткие, массивные и кривые. Голова маленькая, продолговатая, с широким плоским носом, а из-под густых бровей смотрели настороженно желтые глаза. Порой в них мелькал страх, но преобладало любопытство. Существо внимательно следило за человеком, и если бы не огонь, наверное, рискнуло подойти. Одинокая фигура под клёном притягивала его - он уже знал, что люди слабые и беспомощные существа без своих палок, но огонь настораживал. Ствол акации был усеян острыми шипами длиной с ладонь и твёрдостью крепче игл дикобраза. Кроме того в пору цветения на них выступал яд, способный лишить жизни и носорога. Вот если бы подкрасться к спящему человеку и ткнуть ему в шею под основание черепа одну из таких игл, то его худое тело существо отнесло в гнездо к себе на одном плече. Но костёр…. Пронзительный крик за его спиной заставил оглянуться. Подруга с детёнышем в волосатых руках неслась к нему через лес. Она подбежала к акации, под которой стоял самец, и, ловко, минуя опасные иглы, вскарабкалась на неё. Недоумевая, он отправился вслед и догнал её почти у самой вершины. Отсюда открывался далёкий вид на окрестности – берег, реку и широкую степь за ней. | |
| 123
- 26.12.2022 - 05:58
|
Самка молча протянула руку по направлению к реке. Вглядевшись, он увидел за широкой водой три фигуры на берегу, наблюдающие за дымом затухающего костра. На морде самца отразилось недовольство – людей стало много – незамеченным не подкрадёшься…. Харка встрепенулся от крика обезьяны – день пришёл, пора вставать и двигаться дальше. Он снова пробирался на юг по неширокой полосе между рекой и девственным лесом, не решаясь в него войти. Хотя, охотники говорили, что там не встретишь ни льва-великана, ни пещерного медведя, ни главного врага всего живого – саблезубого тигра. Хищников изгнал за его пределы Тот, Которого Боятся Все. В прибрежной заводи на зарождающейся лабазе чайки поселились целой колонией и отложили яйца в открытых гнёздах. Харка вчера наелся там до отвала, завтракать снова туда пошёл. Сколь птицы ни пикировали ему на голову, сколь ни кричали от злости, человек, забыв всякую осторожность, брёл по пояс в воде, собирал крапчатые яички и тут же пил их содержимое - оно было очень вкусным. Вдруг Харка услышал голоса. Два охотника, Дип и Зат, остановились у его костра. Они внимательно осматривали следы и принюхивались. Они были возбуждены, а как же - тот, которого давно искали, находится где-то тут. О возвращении на берег нечего было и думать. Харка без всплеска ушёл под воду. Он уже был в камышах, когда охотники по его следу вышли на берег. Переплыть реку и обогнать преследователей для него не составило бы труда. Но в тот самый момент, когда он уже решился на это, беглец увидел охотниц, вошедших в воду с противоположного берега. Они поплыли, преодолевая течение, загребая одной рукой - в другой над водой держали обмотанные вокруг луков одежды. Харка был окружён. Он, озираясь, искал путь отступления, и такой план созрел в его голове. Сломил толстую длинную сухую камышину, продул, сунул в рот и, зажимая рукой нос, нырнул, опрокинувшись на спину. Протиснувшись через заросли камыша на стремнину, отдался течению. Что делать? Он сумел подружиться с серым медведем, пещерный лев уступил ему путь, царь птиц помог спуститься с горы….. Что делать с настырными людьми, так упорно жаждущими его смерти? Харка думал, что ускользнул от них, когда, переплывая озеро, попал в мощный поток и был сброшен в реку низвергающимся водопадом. Как он тогда выжил, как не захлебнулся в бурлящей воде, оглушённый до потери сознания, осталось загадкой. Его, бесчувственного, пронесла река ночью мимо пещеры и выбросила на отмель далеко внизу по течению. Напрасно он думал, что избавился от преследователей навсегда – луна не успела похудеть, как они опять оказались у его костра. Немало безумных мыслей пришло Харке в голову, пока течение несло его вниз. Но были и мудрые…. Если в степи, если в горах нет спасения от врагов, надо укрыться от них в лесу. Может быть, приобретённый дар поможет ему заключить союз с Тем, Которого Боятся Все. Уж он-то бы смог избавить его навсегда от погони. Приняв решение, Харка почувствовал прилив сил. Это было как раз такое предприятие, которого жаждал его жадный ко всему неизвестному ум. Он вышел на берег за поворотом реки, где преследователи не могли его видеть. На теле чернели присосавшиеся пиявки – некоторые были чёрно-бордовые, раздувшиеся от крови. У беглеца вдруг закружилась голова, и ноги задрожали от слабости и недостатка крови. Хотелось прилечь, словно после утомительной работы, но надо скорее уйти в лес, пока не явилась погоня. Оставив за спиной реку, поспешил к нему - сумрачному, ужасному, пугающему одним своим видом. Был беглец безоружным, и даже торба его с запасом семян досталась врагам. Торопливо преодолев открытое пространство, ступил в тесный мир стволов, ветвей, листьев, и дальше шёл осторожно, подавленный ощущением враждебной и стерегущей неизвестности… | |
| 124
- 29.12.2022 - 06:44
|
Дип заметил на мягкой земле свежий отпечаток ступни. Обнюхав его, кивнул Зату – Харка. Окинув внимательным взглядом опушку и ближайшие кусты, прислушиваясь и втягивая носом воздух, охотники уверенно направились к воде. Внезапно услышали плеск на реке и замерли на месте, но прибрежные камыши закрывали обзор. Охотники вернулись к потухшему костру, взобрались на клён и увидели переплывающих реку лучниц. Без слов одними жестами Дип дал Зату понять – пора разобраться с конкурентами. Он не сомневался – охотницы увидели дым костра и скоро появятся здесь. Их надо перехватить у кромки воды, пока оружие замотано в шкуры. Мужчины осторожно спустились с клёна и вернулись на берег, припали к траве, насторожив слух, словно ящерицы на охоте. Позиция их была в высшей степени удобна, а внезапность лишала женщин возможности приготовить к бою луки и пустить стрелы. - Тупые, - шепнул Дип. – Они никогда не умели драться. - А может, возьмём одну в плен - поразвлечься? – криво усмехнулся Зат. - С одногрудой-то? Хорошо, я не против, только руки и ноги переломаем…. - А потом и голову завернём. Течение реки сыграло злую шутку с людьми. Случилось такое, чего не предусмотрел хитромудрый Дип, устроив засаду. На ноги встала, закончив плавание, в том месте, где ожидали всех, одна лишь Гния. В двадцати шагах ниже по течению, раздвигая камыш, брела уставшая Гиля. Ещё дальше Гайша, стоя на коленях по грудь в воде, приводила в порядок дыхание и душевное состояние. Ждать, когда охотницы соберутся вместе, не было смысла. Кивнув Зату на Гнию, Дип вскочил и с яростным криком жажды крови помчался к Гиле. У той не было времен изготовиться к бою – она бросила котомку и нырнула в воду, сверкнув белыми ягодицами. Дип, не теряя времени, помчался к Гайше. У девушки ни только сил не осталось драться или убегать, у неё не хватало их даже бояться – так вымотала её река. Она безучастно смотрела на приближающуюся смерть. Охотник замахнулся палицей для удара…. Гния кинула подбегающему Зату котомку в лицо и бросила своё гибкое тело навстречу – острый нож в сильной руке пронзил мембрану охотнику над брюшной полостью. Покончив с Гайшой, Дип оглянулся, но не увидел Зата. Взгляд его натолкнулся на Гнию – охотница, наложив стрелу на тетиву, натягивала лук. Со всей прытью, на которую был способен, вожак, оставшийся без ватаги, кинулся в лес…. Солнце зашло, и тотчас от земли стал подниматься мрак – последними почернели верхушки деревьев. Где-то за ними искрой блеснула первая звезда. Потом лес стал однообразно чёрным, а небо звёздным, и разлапистые ветви косматых елей, казалось, раскачивались на перемигивающемся фоне, но ветра не было. Харка стал укладываться спать – подрыл выпирающие из земли корни старой ели, натаскал в эту нору мха и залёг, точно медведь в берлогу. Птицы перекликнулись и притихли, мелкие звери забились в норы, хищники вышли на охоту. На ель, под которой лежал Харка, прыгнула рысь и притаилась на ветке, высматривая добычу. С шорохом мыши пробежал волк. Медведица глухо ревела, скликая разбежавшихся медвежат, которые могли стать добычей и рыси, и волка. Такова жизнь в лесу – кто-то умрёт с голода, а кто-то в пасти хищника. На рассвете на Харку упал выпавший из гнезда маленький дрозд. Птенец махал оперёнными крыльями, прыгал по человеку и, открывая во всю ширь клюв, пищал что было мочи. Он то ли не мог взлететь, то ли ему было некуда – ночью рысь слизнула языком весь выводок вместе с матерью, а он выпал из гнезда и висел на ветке, пока не сорвался вниз. Когда Харка протянул к нему руку, птенец умолк и вдруг, яростно зашипев и нахохлив пёрышки, клюнул палец – верно, решил жизнь продать подороже. - Вот я сейчас тебя съем – доклюёшься. | |
| 125
- 01.01.2023 - 06:14
|
Но вместо этого поймал птенца, посадил на ладонь, поднял к ветке – чеши домой. Тот не торопился. Тогда Харка мизинцем подтолкнул его. Птенец быстро клюнул палец и упорхнул. Забавная эта встреча определила настроение на весь день. У лесного ручья Харка повстречал тапиров – удивительных животных с крупной продолговатой головой, которую украшали свинячьи уши, маленькие глазки носорога и удлиненная верхняя губа – будто оборванный хобот мамонта. Человек остановился, не зная, что делать – таких зверей он ещё не встречал. Они не выглядели хищными, но кто мог поручиться за их нрав? Беглец потоптался на месте – кажется никакой опасности нет. Тапиры стоят себе спокойно и пьют, не обращая на него внимания. Может, стоит познакомиться? Осторожно, шаг за шагом, Харка подошёл совсем близко. А звери стоят, как и прежде - никакой озабоченности. Вот толстокожие! - Эй, как вас тут? Кто старший? С кем говорить? Я – Харка… - и осёкся. Со страшным треском, ломая деревья, через лес мчался взбешенный носорог, только что вырвавшийся из драки. Тапиры с поросячьим визгом бросились наутёк. Харка притаился за деревом – эге, да у вас тут не скучно. Когда берег ручья опустел, юноша, припав животом к земле, опустил губы в воду, чтобы напиться. Приглушённый топот копыт подсказал, что не один он страдает от жажды – к ручью подошли благородные олени. Они не учуяли человека и настороженно принялись пить. Тут сверху на одного обрушилось волосатое существо – схватило руками за горло и впилось в него зубами. Олень шарахнулся в сторону, но существо держалось – видимо, крепко вцепилось. Ему на помощь подскочило ещё одно. Схватив лесного красавца за рога, оно стало сворачивать ему голову. Все трое упали на землю. Олень сопротивлялся изо всех сил – пытался зубами схватить врагов, бил копытами, мотал головой. А те раздирали ему ноздри, выдавливали глаза и всё круче заворачивали рога. Наконец шейные позвонки хрустнули – олень дёрнулся и затих. Волосатые, поколотив свою грудь кулаками, издали зычный крик победы. На этот зов к оленю сбежалась целая шайка подобных существ. Нелегко было убить оленя, но ещё труднее оказалось его поделить. Возле добычи поднялась возня – каждый старался как можно скорее урвать для себя кусок. А как это сделать? Одни принялись разрывать шкуру ногтями, другие зубами, третьи старались выломать ноги. Возбуждённые существа отталкивали друг друга, яростно скаля зубы, и, казалось, вот-вот начнётся драка. Наконец с помощью зубов шкура в нескольких местах была прорвана. Теперь хоть и с большим трудом, её можно было рвать лапами. Но дело не пошло быстрее, когда добрались до мяса – оторвать хотя бы маленький кусок было практически невозможно, и тогда вновь вход пошли зубы. Жуткое это было пиршество! А каковы участники – кровожадный взгляд, оскаленные зубы, искажённые гримасами мохнатые рожи, засохшая кровь на зубах, губах и волосатых лапах. Постепенно все насытились и успокоились – повалились спать, где настигла усталость. Одна особа женского пола притопала к ручью, чтобы утолить жажду, и обнаружила Харку. Она замерла от страха и удивления, боясь подойти. Но вокруг было всё так тихо и мирно, а сытый желудок настраивал на благодушный лад – существо осмелело и подошло ближе. Осторожно бочком она стала приближаться, готовая в любую секунду бежать со всех ног, если это неведомое ей существо без шерсти надумает что-нибудь нехорошее. Однако Харка и не помышлял бросаться на волосатую незнакомку. Наоборот, он очень даже приветливо улыбнулся ей и поманил рукой – пей, мол, ручей не мой, он общий. Кажется, она поняла – опустилась на четвереньки, попила, потом повернулась и побежала к своим. Размахивая руками, показывая в сторону ручья, она звала всех за собой, без конца повторяя – О! О! Волосатые существа за ней пошли, и, как она, сначала выглядывали из-за деревьев, не решаясь подойти. | |
| 126
- 04.01.2023 - 06:01
|
Харка сел на поваленное дерево, похлопал по стволу – подходи, мол, садись, поговорим. Убийцы и пожиратели оленя оживились, глаза у них заблестели, оскал, должно быть, означил улыбку - они стали робко подходить. Лужайка разом ожила – на ней послышались голоса, существа пытались выразить свои чувства незнакомцу. Один из них до того осмелел, что попытался схватить Харку за нос. Тот шутя или всерьёз издал короткий рык саблезубого тигра. В один миг волосатые были уже на деревьях, бросая вниз испуганные взгляды. Да и как было не испугаться, коль это неизвестное им существо знается с махайродом? Вдруг оно ещё и по деревьям прыгает? Но Харка не собирался гоняться за четверорукими волосатиками – он только хотел спросить, не подскажут ли они, где найти Того, Которого Боятся Все, а за нос хвататься не надо. Ну, спускайтесь, смелее, смелей…. Мало-помалу волосатые существа набрались храбрости и один за другим стали спускаться с деревьев. Снова они обступили Харку, им стало опять хорошо – о чём говорили улыбки больших и подвижных губ. Стая поняла, дело в том, чтобы не трогать его – он этого не любит. Сам же он, как видно, не желает никому зла – напротив, они до сих пор не встречали ни одного существа, которое было бы таким добрым с ними. Они даже притащили остатки оленя, предлагая его Харке. Видимо, стая впервые видела человека – так похожего и всё-таки непохожего на них. Наверное, думали они, он дружит с саблезубым тигром – не плохо бы с ним самим подружиться, с таким могущественным и таинственным. Так Харка стал вожаком обезьян…. Идя вдоль ручья, стая вышла к лесной реке – берега её сплошь заросли деревьями, и кроны их в узких местах смыкались над водой. А на воде – цапли, утки, журавли, чайки, величавые фламинго и зобатые пеликаны…. Скоро по ней поплыли их перья, а обезьяны досыта наелись. Харка ограничился плодами. Удивительная река! Река изобилия! Если бы не крокодилы. Вечером зубастый её обитатель утащил детёныша волосатых существ. Обезьяны взобрались на деревья, кричали оттуда, не решаясь отбить малыша. Харка решил поговорить с соседями. Каждое утро они выползали на берег, разинув пасть, ожидали, когда солнце согреет их хладнокровные тела. Прислушиваясь к неторопливой речи, больше похожей на хриплый лай, он силился вникнуть в смысл этих звуков, понять, что в них разумного. Харка подошёл и сел на прибрежный песок – ближайшая пасть крокодила была от него на расстоянии вытянутой руки. Человек пересыпал песок из ладони в ладонь, не зная как начать разговор. Крокодилы ждали – если это добыча, то она так близка, что вряд ли уйдёт. А человек смотрел в немигающие глаза и думал, какую угрозу они таят, и силился понять, что управляет этими чудищами – инстинкт, разум или злые духи? Молчание Харке казалось благоговейным – его не следовало бы нарушать, но он заговорил. Он обратился ко всем сразу, упиваясь словами человеческой речи – пусть вникают и размышляют, не будет он лаять по-крокодильи. И покуда он говорил, рептилии слушали молча и неподвижно, как только они одни умеют - умереть в засаде от голода и не шелохнуться. Солнечные зайчата, проскочив меж листвы, запрыгали по окостеневшим спинам – час тепловой зарядки настал. Скоро они начнут двигаться и, наверное, захотят подкрепиться. И тогда Харка сказал, положив ладонь себе на темя, будто хотел удержать в голове ускользающие видения: - Я вижу так. Вчера вы сожрали детёныша у этих несчастных, сегодня я научу их отыскивать в песке ваши яйца, и они изведут ваше племя под корень. Это если вы хотите войны. Если хотите мира, прежде, чем обнажить зубы, думайте, на кого разеваете пасть. Я все сказал. | |
| 127
- 07.01.2023 - 06:39
|
Харка умолк. - Ххафф! – поведал ближайший крокодил, закрывая пасть. Тут же обернулся и исчез в воде. Вслед за ним…. Словом, берег быстро опустел. Песок да трава, камыш да деревья – даже в воде Харка не смог найти камней, высекающих огонь. Но нашёл старое трухлявое дерево - отломил щепу, обломил сучок, из кожаного шнурка и гибкой ветки сделал нехитрое приспособление для вытерания огня. Тёр, тёр – огонь появился. Вслед за струйкой дыма в воздух взмыла первая искра. Вот затрещала сухая ветка, красный с синеватым отливом язычок пламени лизнул приготовленное бревно, и вскоре огонь явился человеку и обезьянам во всём своём великолепии. Харка сказал: - Не бойтесь, грейтесь – это огонь. И приладил на вертёл здоровенную щуку – иногда он себе это позволял. Обезьяны оживлённо загомонили. Кто-то попятился, кто-то подвинулся ближе и протянул лапы к теплу. Потом по просьбе вожака собирали дрова, и всем досталось по кусочку жаркого. Волна радости и ликования захлестнула стаю. Как они прыгали и скакали, хлопая себя по ляжкам, кричали и рычали, загоняя в дрожь окрестности! Только Харка сидел грустным, смотрел в огонь и вспоминал пещеру. Наступила ночь. Теперь костёр, как никогда, был сосредоточием всего – серая зола, дрова, а над ними трепещущее пламя. Харка подкидывал в огонь, и пламя, пожирая сухие ветки, вновь и вновь обретало силу. Каждый полёт искр сопровождался дружным обезьяньим «Ух!». Их морды подёргивались в неверном свете, в глубоких глазницах плясали похожие, как близнецы, огоньки. Они с удовольствием пили ноздрями пахучий дым. Шум ночного леса отступил куда-то – остались на всём тёмном свете только огонь и они, улыбающиеся друг другу. Между Харкой и стаей сложились своеобразные отношения – обезьяны испытывали перед человеком благоговейный страх, они не могли смотреть на него без трепета. Он знал так много, о чём они могли лишь смутно догадываться. Хотя он охватывал их всех своим пониманием и сочувствием, но отчуждённая невозмутимость ощущалась в его поступках, внушая им покорность и изумление. Поэтому они его любили и боялись, отнюдь не страшась, и всегда чувствовали неодолимую потребность потупить перед ним глаза…. Солнце отдельными лучами, пробиваясь сквозь густую листву, попадало на влажную землю, и она парила. Лёгкий ветерок скользил меж ветвей, разнося запах зелени. Где-то пронзительно взлаяла лисица. Чета голубей протяжно ворковала меж собой о том, что пора уже на гнездо – этот выводок встал на крыло. Стискивая в кулаке стрелу, едва не лишившую его жизни, Дип брёл, продираясь сквозь дебри и бормотал словно в бреду: - Они убили его! Они убили его! Зат был для него лучшим другом. Теперь его нет – остались только злоба и страх. Страх этот источал запах. Дип видел, что по его следу уже крадутся трусливые гиены - это его страх притягивал их. Никогда в жизни не бывал он ещё так напуган – один, без оружия, в дремучем лесу. Из охотника он превратился в добычу – сломался его суровый дух. Вопросов два – чьи клыки и когда вопьются в него? Ему было больно, он хромал – стрела угодила в левую ляжку. Рана уже не кровоточила, и только корка чёрнела на коже, как пересохший язык. Стрела теперь была в кулаке и казалась ему дохлой змеёй, которую он почему-то не решался бросить. Кажется, Дип покорился ей, извлечённой из тела. А во всех движениях была исступлённая торопливость. Куда он спешил? Убегал от кого? Быть может, страх перед лесом угнетал и преследовал его? | |
| 128
- 10.01.2023 - 06:11
|
Когда Дип останавливался, гиены, преследовавшие его, приседали на землю, вывалив языки и часто дыша, будто они за ним гнались, а не крались. Они убежали, поджав хвосты, когда из чащи раздался рёв, подобный громовому раскату. Дип зажмурил глаза и устало потёр рукой лоб. Голова у него разрывалась от боли. Потом он уставился на свою левую руку, сжимающую стрелу, и постарался собраться с мыслями. Ему надо вернуть здравый рассудок и мужество, которые покинули его во время схватки с лучницами и бегства от них. Мир, в котором он оказался, окутывал сумрак средь бела дня, и был он непонятный, пугающий, без проблеска надежды на какое-нибудь укрытие – ведь не лезть же на дерево от одного неизвестного крика. Дип опять потёр лоб рукой. Что за тварь голосит впереди, от которой шарахаются хищники? Если б у него было копьё, или топор, или дубина…. Дип передёрнулся в судороге, как припадочный – ах, если бы, да кабы! В этом далёком лесном краю какому Духу надо молиться, чтобы он сохранил от напастей? Какую жертву принести – пожалуй, мизинцем теперь не отделаешься. Дип нетерпеливо повертел в руках стрелу. Это оружие против человека – где найти оружие против злого Духа? Хрипло сказал, прервав свои раздумья: - Харка, ты не уйдёшь! Так, настрой уже есть. Пойдём дальше – нужно оружие. Стрела без лука не имеет смысла – на миг охотник даже почувствовал искушение вышвырнуть эту штуку. Он присел на корточки, покачиваясь из стороны в сторону и бесцельно вертя её в руке. Из чащи опять донёсся громоподобный рык – оглушительный и раскатистый. Нет, раскаты это от грома надвигающейся грозы. Дип, крепко сжимая стрелу как нож, чувствуя, что его одолевает страх, пристально вглядывался в полумрак, откуда неслись эти страшные звуки…. Стадо рассыпалось по поляне, отыскивая в земле съедобные коренья. Харка искал семена злаков. Вдруг затрещали ветви зарослей и из серо-зелёного мрака выступило огромное волосатое существо. Трудно сказать – передвигалось ли оно по-звериному на четырёх ногах или на двух, как люди и птицы. Казалось, будто оно присело на корточки - задние конечности его вытянулись по земле, а передние упирались в огромные, вылезшие из-под земли мохнатые корни. Ростом он был гораздо выше самого большого медведя, вставшего на задние лапы. Морда огромная с массивными челюстями, и глаза выпуклые, блестящие, на всех конечностях длинные пальцы и густая шерсть по всему телу. Широченная грудь и плечи напоминали в существе человека, а приплюснутый череп и четыре руки говорили о родстве с обезьянами. Окинув трясущихся от страха двоюродных родственников гневным и недоверчивым взглядом, существо выпрямилось, поколотило себя в грудь кулаками, и рявкнуло таким басом – будто эхо грома обрушилось со скалы. Вмиг поляна опустела, и только Харка остался на месте – тот, которого он искал, предстал пред ним во всей красе. - Я – Харка, - сказал Харка. – Я восхищён твоей мощью и хочу…. Закончить церемонию представления не успел – существо проворно подскочила к нему и могучими руками довольно бесцеремонно схватило за талию и легко подняло над собой. Харка почувствовал его необузданную мощь, а себя ощутил кроликом в лапах тигра. Понимая безнадёжность попыток вырваться или оказать сопротивление, затих, ожидая смерти. Существо держало его на весу скрежеща зубами и озираясь – быть может, размышляло, о какое дерево размозжить ему голову. Сверкнула молния, и раскатистый гром обрушился на джунгли. Существо вздрогнуло, втянуло голову в плечи и само присело, опустив осторожно человека на траву. Несколько минут тишины дали возможность ему успокоиться. Когда он снова взглянул на юношу, морду ему кривила смущённая улыбка. Харка понял - Тот, Которого Бояться Все, сам боится грозы. Этим стоило воспользоваться. Молнии ему не доступны – разве только искры из глаз, а вот гром… | |
| 129
- 14.01.2023 - 08:56
|
Харка решил пророкотать горлом и схватить великана за лапу – ну, чтобы была связь, чтобы он понял, что человека бояться следует тоже. Только он надумал это, сверкнула молния – Харка схватил существо за локоть, и в тот же миг на окрестности обрушился гром. Тот, Которого Боятся Все, сжался весь, как маленькая обезьянка, и по-обезьяньи заскулил. Харка понял, что лесной великан теперь полностью в его власти. Он встал, жестом приказал существу следовать за ним – нечего, мол, на поляне валяться, надо укрытие поискать. Тот, Которого Боятся Все, посмотрел на него с затаённым недоверием, а потом на четвереньках потрусил следом. Стремительно надвигалась гроза…. Солнце близилось к закату, но в дремучем лесу это трудно было определить. К тому же надвигалась гроза – на небе вспыхивали молнии, и грохотал гром. Дождя ещё не было – и между небесными раскатами наступала мёртвая, зловещая тишина, и от неё становилось ещё страшнее. Так чувствовали все – птицы примолкли, затаились звери. На полянку перед обгорелым дубом вышли охотницы. Когда-то молния опалила его, превратив в высоченную головню, но корни сохранили жизнь и дали её обожженному древу – молодые побеги пробились сквозь толстую кору и окружили зелёным кольцом чёрную колоду. Женщины осмотрели дуб и поляну настороженно и сердито – тут не за что зацепиться, не на что было влезть, если понадобиться укрыться от хищника. Они глубоко вдыхали воздух, стараясь уловить запахи, предупреждающие об опасности. Лес их тяготил. В широкой степи меткие стрелы уберегут от любого врага, а здесь каждый куст, любое дерево таили угрозу - здесь только везение и стремительная реакция могут спасти. А воздух настолько был насыщен испарениями гниющей листвы, что другие запахи практически не улавливались, и потому охотницы нервничали. Озираясь и останавливаясь на каждом шагу, они подошли к тому, что когда-то было могучим дубом. - Сейчас пойдёт дождь, - сказала Гния и показала на свинцовое небо над головой. В тот же момент шорох в кустах заставил их вздрогнуть. Ничуть не таясь, саблезубый тигр вышел на поляну по их следу. - Ох! – охнула Гиля и схватилась за лук. Махайрод смотрел на них, как на законную добычу. Он видимо был не голоден и особенно не спешил, лишь настиг и готов был пасти - охранять от чужих посягательств свою будущую еду. Но что-то в поведении людей заставило его насторожиться. Их неподвижность и согнутые палки в руках не понравились зверю. Саблезубый тигр потянулся, хлестнул себя хвостом по полосатому боку и угрожающе зарычал. В то же мгновение молнии яркий блеск разорвал тучу и упал на развёрзнутую пасть, огромные клыки и красный дрожащий язык. Охотницы спустили тетивы – две стрелы пронзили полосатую шкуру на груди и у основания шеи. В первое мгновение тигр рыкнул и попятился в кусты. Но в следующее боль и неожиданное нападение тех, кого он уже считал добычей, разгорячили его вытекающую из ран кровь. Махайрод припал к земле, а потом в отчаянном прыжке бросил тело вперёд, обнажив в полёте белое брюхо - две стрелы с тихим шорохом вошли в него по самое оперение. Миг - и в его пасти живое, бьющееся тело. Ещё одна стрела вонзилась в его холку. А потом красный нож вспорол тигру вену на шее. Подминая захваченную добычу, махайрод упал. Предсмертного рёва и крик погибающей никто не услышал – все звуки накрыл раскат оглушительного грома. Гиля была мертва – тигр прокусил ей горло, переломав шейные позвонки, вспорол живот когтистой лапой. Вытекающую кровь смывал дождь - он хлынул сплошной стеной, будто над головой кто-то могучей рукой выжимал, выкручивая, свинцовые тучи. За его пеленой у края поляны метались подозрительные тени. Они рычали и огрызались, иногда выскакивали на прогалину и тут же опять скрывались в кустах. За полосатым убийцей следовала его свита – шакалы и гиены. Гроза, от которой надо укрыться, подступающая ночь без костра даст преимущество тем, кто прячется сейчас в кустах. Гния это знала. Долго стояла она в раздумье – но как ни старалась её голова, смутная мысль осталась неопределённой. Что делать с телом товарки она не знала, но надо было уходить. За её спиной гиены и шакалы устроили звучное пиршество…. | |
| 130
- 17.01.2023 - 06:18
|
Однажды, наблюдая за Тем, Которого Боятся Все, Харка подумал - явись он в пещеру, сидя на его плечах, то-то было бы фурору. Наверное, люди Падающей Воды разбежались бы по углам или пали ниц, приветствуя новое Божество и Харку верхом на нём. Ну, а чем не Божество – огромный, с немереной силой? Неужто бы не прокормили его всем-то племенем? Впрочем, лесной великан был весьма прожорлив, а неуклюж только с виду. На самом деле он двигался ловко и бесшумно, ни один звук не ускользал от его внимания, широко расставленные ноздри ловили запахи леса. Его жизнь заполняли три занятия – поиски пищи, еда и сон. Съедобные корни, стебли, листья – всё шло в дело, наполняя желудок. И ещё он тащил в рот всё живое, что удавалось схватить – змей, ящериц, лягушек, кроликов, птиц. Однажды кобра, раздув капюшон, встала перед ним на кольцах хвоста. Её маленькие злые глаза не мигая смотрели на волосатого великана. Харка оцепенел, увидев её. От змеиного взгляда, говорили старики, каменеют птицы и маленькие зверьки – больших зверей она убивает ядом. Тот, Которого Боятся Все, молниеносным движением схватил гада, откусил и выплюнул его голову, а потом, смакуя, принялся есть деликатес длинной с верёвку. Сначала всё, что ловил или выкапывал, он подобострастно предлагал человеку, но Харка жестами объяснил – мол, не стоит хлопот, он сам себя сумеет прокормить. На ночлег они устраивались под сенью деревьев. Привалившись к тёплому боку, Харка спал, не ведая страха – снилась ему пещера…. Утренний туман скрадывал лес, влажный от испарений – видимости было на пять шагов, а за ними деревья исчезали в сером мареве. Дип, не спешил, дремал, привалившись спиной к стволу пальмы, у которой и веток-то не было, чтобы спастись от хищников. Он не ел уже несколько дней, но голода не чувствовал. Сумятица в душе и головная боль изводили его. Вдруг из тумана выплыло невиданное существо – звук его шагов охотник не услышал и запаха не почуял. Ростом оно было до неба. Могучее тело покрывала шерсть, на голове крутыми завитками торчали во все стороны волосы, и от этого она казалась ешё больше. Оно рычало. Дип видел всё – лицо, покрытое шерстью, огромный черногубый рот и зубы величиной с кулак ребёнка. Это было так страшно, что охотник зажмурил глаза и прижался к пальме спиной, словно хотел вдавиться в неё или спрятаться в самую маленькую трещину на стволе. Когда поднял веки, уставший бояться и готовый ко всему худшему – Харка вглядывался в его лицо. Схожу с ума, подумал Дип – глаза его снова закрылись, но это уже был обморок. Харка тоже был удивлён – свирепый Дип? здесь? без оружия! Его преследователь. Самое время свести счёты и обрубить концы погони. Эх, камня нет под рукой или, на край, хорошей дубины. Стрела! Он заметил крепкое древко с медным наконечником в руке отключившегося охотника. Потянул – кулак держит крепко, а рука расслаблена. Значит, судьба – ты, Дип, убьешь себя собственной дланью. Прежде, чем сделать это движение, Харка задумался. Убить врага – хорошо. Убить человека – плохо. Кто перед ним – враг или человек? Враг, если поднял на тебя палицу, враг, если замахнулся копьём – а этот, безжизненный, на что способен? Нет, Харка не сможет такого убить - пусть достаётся хищным тварям…. Гнии не повезло – на её след вышли рыжие собаки, целая стая голодных и упорных псов. Охотница, отчаявшаяся уйти от погони, вскарабкалась на дерево. И тут же показались они – острые морды в рыжей шерсти, оскаленные пасти и клыки, теряющие слюну, глаза, горящие голодом, жаждой мяса и крови. Они окружили дерево, нетерпеливо взвизгивая, озлобленно грызясь за место поближе. | |
| 131
- 20.01.2023 - 06:06
|
Оправившись от испуга, Гния начала думать – что могут её десяток стрел против сотни собак? Если псы решатся на осаду, ей зубов их не миновать, а пока остаётся ждать. Хватит ли у неё сил? Не хватило терпения у вожака стаи. Когда собаки отхлынули от дерева – иные легли, иные разбрелись по окрестности – он разбежался и прыгнул, зацепился зубами за нижнюю ветку и отчаянно сучил лапами, пытаясь на неё вскарабкаться. Гния быстро спустилась и ударила его в череп ножом. Вожак упал, и голодная стая вмиг разорвала его на куски. Потом опять наступило затишье. Гния удобнее устроилась на ветвях, готовясь к длительной осаде. Шорох над головой и осыпавшаяся на лицо труха, заставили охотницу вздрогнуть, а после взгляда наверх и помертветь от ужаса – огромный питон притаился на дереве. Ей ещё не приходилось видеть подобного чудовища. Змея начала движение вниз – её длинное тело, обвившее дерево заскользило меж ветвей. Страшная плоская голова величиной с голову самой Гнии то поднималась, то опускалась к стволу, и ещё мельтешил раздвоенный язык. Змея шипела, приближаясь - охотнице хорошо были видны неподвижные глаза питона. Внизу собаки, сверху змея – выхода не было. Но Гния была, Гния жила и хотела жить – для этого надо было бороться. Опрокинувшись спиной на толстую ветвь, обхватив ногами ствол, охотница натянула лук и спустила тетиву. Стрела вошла в открытую пасть и застряла – её наконечник вырвался из туловища за головой. Змея замотала ей, силясь проглотить или выплюнуть большую занозу. Длинное тело её напряглось, сжимая ствол – затрещали ветки. Но через минуту всё было кончено – змея затихла, хватка ослабла, голова безжизненно повисла. Гния продолжала лежать, не отводя глаз от питона - струйка крови бежала ей прямо в рот. - Есть, - прошептали пересохшие губы. – Есть еда…. Вдоль реки по берегу тянулась опушка. Харка и лесной великан, которого он назвал Айхан, в честь последнего Хранителя, пересекли её и подошли к воде. Тот, Которого Боятся Все, начал пить, а Харка окунулся и позвал: - За мной! Плыть, надо плыть. Поплыли к тому берегу. И показал рукой. На том берегу группа мамонтов медленно спустилась к водопою. Набирая хоботом воду, они направляли струю в рот. Потом обливали разгорячённые солнцем бока и громко трубили от удовольствия. Айхан замер на берегу в полусогнутом состоянии, его желтые глаза настороженно следили за купающимися животными. И вдруг, он выпрямился, выпятил грудь, застучал по ней кулаками и издал громоподобный вопль. Мамонтов словно ветром сдуло – выскочив из воды, они с быстротой, которую от них трудно было ожидать, ринулись прочь. Великан ещё один крик послал им вслед. - Плыть, надо плыть, - звал его Харка. Но примат, напугавший мамонтов, в воду не шёл – грустно качал головой и тяжело вздыхал. Морщины на его низком лбу сходились и расходились. Но что это? Глухой яростный рёв и треск ломающихся деревьев даже Айхана заставил вздрогнуть. Огромная туша носорога, ломая и топча всё, что попадалось на дороге, вырвалась из леса. - Айхан, в воду! Скорее в воду! – закричал Харка, которому давно было известно слепое бешенство носорога. Но великан лишь пригнулся к земле, готовя тело своё к прыжку. Его глаза внимательно смотрели на приближающегося зверя, а рот оскалился. Страшный рог, приближаясь, целился ему в живот, но промахнулся – Тот, Которого Боятся Все, ловко увернулся. Носорог, вздымая кучу брызг, врезался в воду. Айхан обезьяньим прыжком вскочил на его спину, могучими руками схватился за верхнюю челюсть раскрытого рта и рванул вверх. Носорог ткнулся головой в дно и затих – у него были сломаны шейные позвонки и разорвана пасть. | |
| 132
- 23.01.2023 - 05:45
|
На его спине, как на кочке среди воды, сидел Айхан и жалобно по-обезьяньи скулил. Потом гигантским прыжком достиг линии берега, взметнув тучу брызг, испуганно вскрикнул, пересёк лужайку и скрылся в лесу. Вздох облегчения вырвался из груди Харки, но тут же перешёл в горестный стон – бешеный носорог повержен, но Айхан сбежал. Будущее Божество боится воды. Как же они попадут в пещеру, не переплыв реки? Надежда на возвращение к людям в пещеру, вспыхнувшая, как искра, в сердце беглеца, превратилась в глубокую тоску и грызла сердце. Часто ночами, притиснувшись спиной к боку Айхана, он не мог уснуть, тараща глаза в темноту. А из неё или в памяти возникали картины прежней жизни – пляски охотников у костра, болтовня женщин, игры детей, и образ Эолы - желанный, неповторимый. А потом видения уходили в сон. Днями Харка бродил печальный и унылый, без аппетита ел, ворчал на Айхана и с нетерпением ждал ночи, чтобы снова забыться в видениях. Иногда разговаривал с великаном, рассказывал о том, как люди живут в пещере, о проделках весёлой юности, об охоте и рыбалке, о друзьях – мастерах на все руки. О женщинах…. Айхан слушал, кивал, урча животом и ковыряясь когтями в зубах. Харка убеждал, что в пещере с людьми ему будет просто замечательно жить. Но когда подходили к реке, только губы опускал в воду лесной житель, а ногой – ни-ни…. Харка впал в тихое уныние. Однажды увидел след человека в высохшей луже. Откуда? Может быть, это ступня Дипа? Харка не знал, что предпринять – идти ли за ним или бежать от него как можно скорее. Но ведь Дип всё-таки человек! Страстная потребность с кем-нибудь перекинуться словом потянула его вперёд. Уломав себя мыслью - если тот, который оставил след, поведёт себя враждебно, он всегда успеет удрать от него под защиту Айхана, Харка, покинув чавкающего великана, двинулся за прошедшим человеком. 9 Граница леса. Впереди белёсое марево тумана - это болото, где никогда не бывает солнца и живёт прожорливый Дух. Какой безумец направил туда стопы, думал Харка, вспоминая чудовище, отнявшего у племени носорога. Будто стон впереди. Заманивает, подумал Харка - только войди, быстро окажешься в зубатой пасти. Впрочем нет, такой громадине так тихо не простонать – похоже, человек жалуется самому себе, как ему больно. Напрягая зрение и слух, Харка осторожно покинул лес и ступил на болото – под ногой мягкая почва желтого мха, берёзы, оторванные от земли, плывут печально без веток и листьев. А вот и комель, под ним человек сидит, прислонившись спиной. Харка узнал заросшее волосами лицо…. - Змея, - прохрипел Дип прокушенными до крови губами, - змея укусила меня. Нога отнялась, - он хлопнул по колену распухшей ноги, - скоро и мне конец. - А зачем ты сюда залез? – Харка присел на корточки, разглядывая волосатую ногу. – Куда укусила? Давай попробую удалить яд. - Бесполезно, - Дип устало махнул рукой. – Он уже с кровью разлился по всему телу, я чувствую - мне конец. - Однажды старуха одна спасла меня от змеиного яда. - Если бы сразу, а я здесь со вчерашнего дня. - Может, пройдёт? Сутки живёшь – ещё будешь жить. - Мне тяжелей час от часу. - Как ты попал сюда? - спросил Харка, присаживаясь рядом с Дипом. | |
| 133
- 26.01.2023 - 05:58
|
- Не помню,… брёл…. А я видел тебя там, в лесу, с каким-то мохнатым чудовищем. - Зачем ты гоняешься за мной? - Чтобы вернуть в пещеру. Тайну общения с Буруншой ты унёс…. - Нет Бурунши, покинул людей…. - Вернули б тебя, вернулся и Дух. Ты что-то скрываешь. - А лучницы где? - Ищут тебя, чтобы убить. - Почему? - Не хотят возвращения Бурунши. - Что могу сделать для тебя? - Вернись в пещеру Хранителем. Слёзы выступили на глазах сурового охотника. - Жизнью своей заклинаю – верни людям веру, а племени порядок. - Есть хочешь? – спросил Харка, чтобы уйти от неприятного разговора. - Я забыл, что такое еда. - Сейчас я поищу что-нибудь для тебя. Хотя, на болоте…. Что тут может расти? Давай в лес вернёмся. Ты можешь ползти? Мне-то тебя не донести. Дип махнул рукой: - Не стоит – часы мои сочтены. Лучше скажи, я действительно видел тебя с волосатым чудовищем или это мне померещилось? - Это был Тот, Которого Боятся Все – в пещере о нём рассказывали старики. - И ты нашёл с ним общий язык? - Нашёл. - Разве тебя слушаю звери? – спросил Дип с удивлением, потом, подумав, сказал. – Я понял - ты у людей похитил Божественного Покровителя, ты пользуешься им один. Как возразить? Харка смолчал, лишь плечами пожал. Дип продолжал: - Три охотника отдали жизни, чтобы тебя найти – я четвёртый. Ты, мальчик, должен вернуться домой…. - Там лучницы меня убьют, - печально сказал Харка. Но Дип его не услышал – он захрипел, застонал, дёрнулся и затих. По тому, как вздымалась его грудь, Харка понял, что охотник жив – может быть, только в обмороке. Он смотрел на его лицо, и глубокая грусть угнездилась в душе – грусть о том, что гибнут люди из-за него. Разве он этого хотел? Дип начал бредить: - Горит…. Горит…. Моя голова горит! Когда он пришёл в себя, Харка спросил: - Что с твоей головой? Дип потёр лоб ладонью: - Я видел чёрную птицу из долины Вечной Охоты, она кружила надо мной и звала за собой. - А может она звала в пещеру? - Там ждут тебя, а мне пришло время умирать! Помни, Харка – ты должен вернуть людям веру! Выбившись из сил, Дип погрузился в сон. То ли туман стал гуще, то ли ночь подошла – окрестности погрузились в сумрак. Дип очнулся от забытья, спросил совершенно спокойно: - Почему ты не уходишь? - Хочешь мяса? – Харка заметил маленького пушистого зверька, раскапывающего передними лапами хатку ондатр. | |
| 134
- 29.01.2023 - 06:09
|
- Берегись! – крикнул Дип, и Харка, повинуясь его голосу, упал и распластался на мху. Над ним, со свистом рассекая воздух кожаными летательными перепонками, пронеслась какая-то тварь и схватила зверька. Это было невиданное чудище с зубастым клювом – ещё одна тайна туманных болот. - Уходи, – сказал Дип. Но Харка не мог уйти - и помочь не мог, и бросить живого человека умирать с голоду тоже не мог. А может сильный организм охотника справится с ядом, и тогда они вместе вернутся в пещеру? Вернуться в пещеру…. Харка понял, что только об этом он и мечтал в последнее время. Искал повод…. - Если уйду, тебя заживо сожрут гиены. Дип усмехнулся: - Гиенами тут и не пахнет – тут, парень, совсем иной мир. - Ты ешё что-то видел? - Я чую. Хорошо жить на свете с таким обонянием, - подумал Харка, - или он о другом чувстве? Потом устыдился своей зависти – человек умирает от змеиного яда. Харка ждал, когда он умрёт. Ночь на болоте была светлее, чем в лесу, хотя не видно луны и звёздного неба – видно, туман рассеивал свет и вытеснял темноту. Было свежо, даже немного прохладно. Харка подумывал о костре – нужны деревяшки для его вытирания. Завтра он их разыщет, если Дип ещё будет живой. Беглец размышлял о болоте. Он думал, что это бездонная топь, которая не возвращает попавших, а тут такие страшные твари летают…. И ещё бродит где-то тот, которого зовут «Духом». Влажный ночной воздух был полон таинственных звуков – что-то шуршало во мху, что-то чмокало и булькало грязью; в камышах потрескивали сухие стебли и раздавались осторожные шелесты и шорохи. Испарения были насыщены терпким запахом гнили и разложения. - И всё-таки, что ты искал на болоте? – спросил Харка. – Ведь не меня, верно? Скрипнув зубами, Дип руками передвинул распухшую ногу и откинул спину на сухую берёзу. - Говорят, что болото не застывает даже зимой – за туманами царит вечное лето. Я подумал, а не здесь ли находится Долина Вечной Охоты? Харка встрепенулся: - Здесь? Долина Вечной Охоты? Почему так решил? - Где-то же она должна быть. Не дошёл – змея укусила. Может быть, ты попробуешь? Харка совсем не хотелось топать в туманную хлябь. - А как же пещера? Дип, не слушая: - Я думал, сумею найти душу последнего Хранителя и рассказать о наших бедах – уж он-то бы смог вернуть Покровителя. Харка не видел, но почувствовал, как загорелись глаза охотника лихорадочным блеском. - Тут, может быть, недалеко идти. Попробуй, мой мальчик, найди Хранителя и расскажи, о том, что не получилось у тебя, что не смог убедить Буруншу в своих полномочиях, что покинул он нашу пещеру – может старик тебе поможет. Если в тебе дух мужчины, ты должен идти…. Пружинящая, зыбкая почва хлюпала при каждом шаге. Ноги вязли по щиколотку в липкой грязи, брызгающей сквозь мох и осоку. Палка, которую ему вручил Дип, глубоко вонзалась в пропитанную влагой почву и мало помогала при ходьбе. В конце концов Харка сунул её под мышку и продолжал осторожно продвигаться вперёд, напрягая слух, зрение и обоняние. Он чувствовал, что его со всех сторон окружает враждебное молчание населяющих болото живых существ. | |
| 135
- 01.02.2023 - 06:24
|
Вдруг Харка вздрогнул и остановился с обмершим от страха сердцем – слева увидел вспыхивающие и гаснущие в тумане прозрачные зелёные огоньки. Это души умерших, подумал он. Он уже раскаялся, что подался порыву и послушался бреда умирающего охотника. Харка оглянулся назад – вязкая грязь быстро затягивала его следы. Впереди простиралась неизвестность, зыбкая тьма, населённая неведомыми враждебными существами - запретная область. Позади…. Он подумал, что может и не найти дороги назад. Поняв, что заблудился, Харка решил дальше двигаться на огоньки, но и они пропали. Куда же идти? Харка побрёл наугад. Он опёрся на палку и перешагнул обнажённый корень засохшей берёзы, похожий на змею. После догнал испуг – а вдруг это была змея настоящая? Камыш. Раздвигая его, Харка продвигался в полумраке, удерживая дыхание, ловя чутким ухом каждый звук. Вдруг впереди раздался рёв какого-то неведомого существа из иного мира. Казалось, он поднимался всё выше и выше и напоминал то грохот водопада, то завывание зимнего ветра, то мычание целого стада бизонов – и все эти звуки сливались в один мощный глас неведомого, но наверняка гигантского существа. Показалось, дрожь пробежала по камышам. Харка невольно опустился на колени, придавленный ощущением неизвестной опасности. Вдалеке протяжно завыл волк. Где это? Должно быть в лесу – не мог же он далеко уйти от него всего за одну ночь, которая, кстати, ещё и не кончилась. Впрочем, беглец потерял всякое представление о времени. Да ещё туман…. Когда рёв смолк, установилась жуткая тишина, словно болото отдыхало от пережитой тревоги. Даже камыш отказался шуршать. Испуганный Харка припал к зыбкой почве – только сейчас осознал, на что он решился. Холодея от ужаса, беглец представил, каким может выглядеть чудище, изрыгающее такие звуки. Он повернулся – одна лишь мысль владела всем его существом - бежать, как можно скорее бежать отсюда. Только куда – где лес, где край этого проклятого болота? Даже волчий вой умолк, а мог бы служить ориентиром. Харка побежал, раздвигая руками камыши, увязая в жидкой грязи, хлюпающей у него под ногами. Он почти ничего не видел перед собой – призрачный мрак окутывал болото, сгущаясь меж камышами. Волосы на его голове шевелились, он задыхался, словно загнанный зверь, и мчался вперёд, не разбирая дороги. Напрочь пропало желание искать Долину Вечной Охоты и души умерших людей. Он бежал, охваченный безумным, всевозрастающим страхом. Харка совсем забыл про гнилой корень, лежавший на его пути, словно туловище огромной змеи. Он налетел на него на всём бегу, споткнулся, потерял равновесие и упал, раскинув руки и разодрав кожу на груди о шершавую кору, стукнувшись головой о берёзу…. Когда он очнулся, был уже день - туман заметно поредел, но всё равно на расстоянии двадцати метров окрестность тонула в молочном мареве. Над обнажённым телом стая мошкары танцевала причудливый танец, исполняя свою занудную песнь. В воздухе уже чувствовался подступающий зной – хотя на болоте это было скорее удушье перед грозой. Теперь его вчерашние страхи показались непонятными и необъяснимыми. Как впрочем, и сам путь на болото. Как он поддался уговорам? Какое необъяснимое желание заставило его искать пристанище умерших душ? Голод вернул его к обыденной жизни, да ещё боль от ссадины на груди. Что с головой? На голове шишка. Но она не болела так сильно, как следовало бы ожидать. Что предпринять? Увы, молчал его изобретательный ум. В ушах гудело, сердце билось часто и нервно. | |
| 136
- 04.02.2023 - 06:02
|
Если не считать писка насекомых, над болотом стояла чуткая, тревожная тишина. Сухие стебли камыша изредка потрескивали сами собой и булькала грязь. В воздухе не ощущалось ни малейшего движения. С поверхности поднимались туманом удушливые и зловонные испарения. Харка подумал, что не знает, где лес – в какую сторону ему идти? При мысли об этом сердце томительно сжалось - а что если он никогда не выберется из этих туманов и камышей? Беглец содрогнулся – подобное последствие его поступка до сих пор не приходило ему в голову. Он до конца осознал, какой смертельной опасности подвергся, сунувшись на болото. А если оглянуться дальше назад? Сколько опасностей он накликал, отказавшись следовать наставлениям Хранителя. Харка вспомнил его слова. - Я всегда надеялся, - говорил старик, - что найду среди племени юношу, не похожего на остальных. Ему я передам таинство общения с Божеством. Ты понял, чего я жду от тебя? Ты станешь Хранителем, когда мне настанет время уйти. Харка смотрел на Посвящённого ошеломлённый и растерянный. Глаза мудрого старика горели одушевлением. Длинные белые волосы, откинутые назад, развевались от ветра за плечами. - Я уже начал отчаиваться, - продолжал Хранитель. – Все юноши племени похожи друг на друга, как две капли воды – они сильны, но тупы. Не один из них не способен постигнуть таинство Посвящения. Для этого нужен человек совсем иного склада. Харка, человек этот – ты! Беглец помнил, тогда лишь одно чувство владело им – лесть самолюбию, что он избранный, что он единственный такой в племени. Ослепительное будущее, полное неизвестности и жгучих тайн, одновременно привлекало и пугало его. Он испытывал гордость при мысли о том, что в один прекрасный день станет Хранителем пещеры, мудрым правителем племени, у которого оно будет просить помощи и совета …. А в результате - он изгой. Ему показалось – зыбкая почва болота еле заметно заколебалась. Он бросился ничком на поверхность, приложил ухо ко мху – кто-то шёл по болоту…. Либо это стадо бизонов неслось, либо огромное существо…. Мерное чавканье чьих-то ног быстро приближалось и нарастало. Оказаться на его пути было опасно. Но куда уползти? Как догадаться, где надо скрываться, чтобы уйти с его тропы, ведь кругом только камыши? Харка кинулся в сторону, но тут же раздался ужасный рёв – тот, который звучал ночью. Беглец узнал его, замер на месте, и сердце его провалилось в пропасть. Огромный зверь, даже выше мамонта, шумно дыша и фыркая, шёл через камыш, на каждый шаг качая страшной головой сверху вниз и из стороны в сторону. С одного взгляда Харка узнал похитителя носорога и понял, что это самый кровожадный из всех хищников, какие только бывают на свете. Огромные зубы торчали из пасти, а челюсти были настолько сильны, что с одного захвата, наверное, перекусят хребет носорогу. Да что носорог - мамонту от него не уйти. Удерживая равновесие огромным хвостом, он шёл на задних ногах с четырьмя пальцами – три из которых скреплены перепонками для удобства ходьбы по болоту, а чётвёртый был сзади загнут, как шпора, но торчал, как бизоний рог, способный продырявить любую шкуру. Передние лапы были маленькие и оканчивались когтистыми пальцами – наверное, он ими ковыряет в зубах после сытной трапезы. Объёмное, без складок, брюхо было забрызгано грязью. Заметив Харку, зверь остановился – наступила гнетущая тишина. - Ты хочешь убить меня? – сказал юноша первое, что пришло ему в голову. Зловещий огонь загорелся в желтых глазах чудовища. Стиснув зубы, беглец попытался обрести немного хладнокровия - главное не боятся, как учила его старуха. Это удалось ему, хотя и с большим трудом. Прежде всего помогла злость. Под пристальным взглядом огромного существа он подумал - пусть будет трижды проклята глупая моя башка, полная самонадеянных и дерзких мыслей, ложной гордыней и дурного любопытства. Шаманил бы себе в пещере, поедая младенцев – так нет, перемен захотелось. Вот они, перемены – в пасти у этого зверя. | |
| 137
- 07.02.2023 - 05:50
|
Глядя на его зубы, Харка вспомнил, как беспомощно летел, кувыркаясь, вниз вместе с громадной массой пенистой, словно кипящей, воды, стиснутой с обеих сторон скалами, разбивающейся на тысячи струй, перемешивающихся и крутящихся, вскипающих и клокочущих, распыляющихся в облако над водопадом. Дальше река, бурля и пенясь, замедляла свой бег меж отлогих песчаных берегов. Харка падал, раскинув руки, словно пытаясь удержаться в воздухе, а потом от удара окружающий мир погрузился в безмолвие и неподвижность. Тогда он тоже думал, что погибнет. Злость успокоила его. Он закусил до крови губы и усилием воли унял в теле дрожь. - Считаешь, что я достоин смерти? Дух Болота молчал, но отвечали его глаза, горевшие лютой, неутолимой злобой и, наверное, голодом. Или это Харке показалось? Брюхо-то у него без складок – сыт, паразит. Зверь выдохнул так глубоко и протяжно, что рой насекомых над Харкиной головой снесло в сторону, а человека обдало зловонным смрадом утробного духа. Беглец закрыл глаза. На миг ему ясно-ясно предстала совсем другая картина, и в другом месте…. Он бросился к незнакомой женщине. - Мама, узнаешь меня? Это я! Она погладила его волосы. - Анат! Мальчик мой! Ах, какое это было счастье и блаженство, уткнуться лицом в материнское плечо. Харка, которого при рождении в горах назвали Анатом, чувствовал, как слёзы помимо воли наполняют его глаза. Он так долго ждал этой минуты, так давно мечтал об этом дне – прильнуть к матери, не смея поднять лица, залитого слезами. - Мама, как же я счастлив, что вижу тебя! Харка открыл глаза. Кажется, эти слова он сказал вслух. И слёзы текли по его щекам. Беглец заговорил – речь его была неторопливой и плавной, это была человеческая речь, и слова её, разумеется, не были понятны огромному зверю. И всё же… всё же он, по-видимому понимал что-то в самой интонации речи, потому что прикрыл свою пасть и наклонил голову набок, посматривая на Харку одним глазом. Мускулы его громадного тела расслабились – он слушал человека, как люди слушают пение птиц. Речь успокоила и Харку - он вдруг забыл свои горести, опасения и обиды. Он больше не чувствовал себя изгоем. Новый мир открывался перед ним, и ему – первому среди людей! – суждено было проложить дорогу в этот чудесный, суливший такие заманчивые возможности мир – мир дружбы, мир союза между человеком и гигантским зверем из потустороннего мира. - Ну, здравствуй, гость из тумана! Только ты на меня не дыши – запах ужасный. Дух болот настороженно посмотрел на него и, прикрыв пасть, издал низкий трубный звук, совсем как мамонт. Харка засмеялся. Двуногий зверь разглядывал человека – взгляд его в этот момент был добродушным и несколько глуповатым. Не разжимая челюстей, он снова затрубил. - Я тебя тоже приветствую, - Харка помахал рукой. Дух болот отступил на шаг, ещё раз пристально посмотрел на человека и стал перебирать передними лапами в воздухе – так глухонемой объясняется знаками. Потом поднял одну и почесал ею голову – этот жест придал на миг весьма глубокомысленный ему вид. Харка подумал - если он сумеет подчинить себе этого зверя, как подчинил Того, Которого Боятся Все, то станет обладателем управляемой силой неограниченной власти. Куда да неё глиняному истукану! Этому Божеству у людей будет всеобщее и беспрекословное поклонение. Ему обязательно надо найти способ, обрести власть над ужасным гигантом, подчинить его своей воле. Зря что ли он учился у Заклинательницы зверей? | |
| 138
- 10.02.2023 - 03:38
|
За знакомством и болтовнёй окружающий мир отлетел куда-то. Вдруг он вернулся…. Харка услышал за камышами негромкое фырканье, почти такое же тихое, как шум ветра, которого не было. Чудовище тоже услышало это и перестало качать головой. Странный звук, напоминающий вздох, раздался ещё раз. Харка подумал, что так могла дышать лошадь. Хлюпнула грязь – кто-то за камышами переступил с ноги на ногу. Странный звук, напоминающий вздох, повторился ещё раз – казалось, кто-то беспечно брёл по болоту и вдруг, увидев ужасного зверя, замер, не решаясь двигаться дальше. Кто там Харка не видел, но видел Дух, который возвышался над камышами на добрых три метра, но не спешил, наблюдая. Потом грозно зарычал. Челюсти его раздвинулись, и показался змееподобный толстый язык – он был иссиня-чёрный и слегка раздваивался на конце, длиной не меньше метра. И в ответ раздалось глухое рычание какого-то зверя. Потом шипение, словно ползла очень большая змея, и хлюпанье ног по болоту. И, наконец, показался тот, кто издавал эти звуки. Это было существо похожее на Духа, но меньше размером. Тем не менее, мощный торс, могучие лапы и хвост говорили о необычайной силе. Передние конечности со свисающими когтями гость держал плотно прижатыми к туловищу. Харка разглядел даже переливающийся крапчатый узор на его спине. Подошедший зверь держался настороженно, но без страха. Продвигаясь вперёд, он озирался и подёргивал головой, словно птица. Голова его, кроме того, покачивалась вверх-вниз, длинный прямой хвост тоже раскачивался, что усиливало сходство с птицей. Время от времени хищник нагибался и принюхивался. Затем резко поднимал голову и настороженно, по-птичьи, оглядывался. Гигантская бескрылая птица…. Может, он шёл на Харкин запах? Или по его следу? Шипение стало громче, когда он увидел человека. И Харка почувствовал его затхлый запах, не похожий на запах Духа. Он оскалился, и юноша увидел ряды острых зубов. Теперь хищник смотрел ему прямо в лицо, подёргивая головой вправо и влево – огромные глаза двигались в костистых глазницах. К Харке вернулся страх – он отчётливо слышал стук своего сердца. Его буквально сжигало желание броситься прочь, сломя голову. Что-то подсказало ему, что эту зверюгу трудно будет уговорить. Но есть ведь защитник…. Огромный могучий Дух болот замер в оцепенение, и только шея его вместе с головой поворачивалась вслед за движениями непрошенного гостя. А тот подошёл совсем близко и двигался теперь очень медленно. Харка видел, как сокращаются мышцы на его боках. Он заметил тонкий узор из полосок на шкуре, складки на шее под нижней челюстью и запекшуюся кровь на когтях передних лап. Если он идёт по следам, то это возможно кровь Дипа. Дух болот угрожающе зарычал – гость в ответ пронзительно крикнул. Но едва он сделал следующий шаг, стремительно сверху на основание его складчатой шеи ринулась громадная голова с разинутой пастью. Пришелец оторвался от земли, суча конечностями, и, отлетев на границу видимости, рухнул, взметнув грязь. Видимо, у него были сломаны позвонки – он силился, но не мог подняться, голова металась из стороны в сторону, хвост извивался и ломал камыши. Он издавал пронзительные крики, а потом захлебнулся хлынувшей горлом кровью. Готов, подумал Харка. Но хищник умирал не очень-то быстро. Когда Дух болот, принюхиваясь, наклонил к нему голову, он изогнулся и впился зубами ему в горло. Однако гигантский зверь высвободился рывком – кровь окрасила его шею. Он поднял заднюю лапу и молниеносно, одним движением, шпорой распорол поверженному животному брюхо. Кишки, свёрнутые кольцами, вывалились наружу, словно жирные белые змеи. Окрестность огласили дикие крики подыхающего, а нападавший отвернулся и отошёл, словно схватка ему внезапно наскучила…. | |
| 139
- 13.02.2023 - 05:44
|
Харка весь день искал Дипа, искал выход из болота. Вслед за ним по пятам, хлюпая грязью и сопя, брёл, покачивая головой, его новый друг Тахор – так его Харка назвал. Гордясь этим новым союзом, он мысленно и себя перекрестил - называл «человек, которому повинуются звери». Так он думал, а вслух сказал, обращаясь к попутчику: - Ты спас меня от страшной смерти. Мы теперь – побратимы. Харка не знал, как вести себя со зверем. Хорошо, что он идёт за ним следом, а не наоборот. А может, как тигр кабанью семью, он пасёт свою будущую еду? Вот он наклонился к ондатровой куче, понюхал, чихнул и всю разметал. - Скажи, Тахор, - обратился Харка, - ты пойдёшь со мной в страну людей? Зверь остановился и наклонил голову набок, прислушиваясь к человеческой речи словно к пению соловья. - Не хочешь говорить? Или ты не понял моих слов? Давай будем учиться. Это просто: гляди, я – Харка. Ну, скажи: «Харка». Ну! Утомлённый пристальным взглядом человека, зверь зевнул нервно в голос и прикрыл глаза. - Эх, ты, побратим! Харка огорчился непонятливости Тахора. Потом подумал – ничего, со временем научится, если не говорить, то понимать мою речь. От этих мыслей у беглеца поднялось настроение, и он запел. Это была песня о великой дружбе человека и зверя – слова и мотив сложились тут же. В ней ещё было сказано о том, как разум побеждает силу. Когда он замолчал, тихо стало над болотом – только комары звенели над головой, неустанно шептались камыши и хлюпала грязь, пуская пузыри. Сумерки подступили - становилось всё темней и темней, и, наконец, болото потонуло в туманной мгле. Прежде, живя в пещере, Харка никогда не оставался в темноте один – жизнь изгоя его научила не бояться мрака, опасаться тех, кто в нём прячется. Без огня и оружия он ощущал себя маленькой бедной зверушкой, годной в добычу любому хищнику. Туман скрывал звёзды на небе, но напитанный их светом, что-то давал различить. Харка видел исполинскую фигуру Тахора – правда, где-то вверху терялась его голова, но ноги вот они - толстые, тёплые. Юноша присел на ступню животного, привалившись спиной к огромной лапе – ну, что, брат, спокойной ночи! Завтра мы найдём дорогу из болота – да ты-то знаешь, только молчишь. Властелин болот станет властелином земли, а Харка станет властелином людей. Честолюбивые мечты сморили героя. Тахор стоял, тяжело дыша, не смея переступить ногами – то ли это была его излюбленная поза сна, то ли не решался потревожить человека. Теперь Харка хотел только одного – вернуться скорей в пещеру. Одиночество стало невыносимым. Однако, проклятый туман! Даже в яркий солнечный день он не видел ничего дальше двадцати шагов. Где лес? Где река? В каком направлении идти? Он шёл, чавкая грязью, шурша мохом, раздвигая камыш, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Вот перед ним густая крапива – может быть, за ней начинается лес? Напрасно пошёл напролом – только жжение и зуд по всему телу, а за крапивой снова камыш. Потом папоротник, да такой громадный, что накрыл Харку с головой. Юноша питался корнями рогоз, чёрными и страшно кислыми красными ягодами, птичьими яйцами, на ходу ловил стрекоз. Зверь путешествовал без еды, но брюхо его худело – появились складки, нагоняющие на человека тоску. Что-то будет, когда хищник проголодается. Не растают ли честолюбивые Харкины мечты на его зубах? Следующей ночью беглецу снились тревожные сны. Раскрытая пасть, обдавая зловонием, раскрывалась над ним, а Харку охватывало какое-то оцепенение – он не мог даже бежать и только кричал от страха. Просыпаясь от крика, он видел огромную морду, обнюхивающую его с любопытством и не замышлявшую ничего худого. | |
| 140
- 16.02.2023 - 05:57
|
Утром он рассказал свой кошмар Тахору – тот слушал, покачивая головой, и перебирал передними лапами, будто переводил Харкину речь на язык жестов. А вокруг болото булькало грязью, выпуская туман из своих недр. Сколько шли, ни одной деревяшки – вода, грязь, мох, травы и камыши. Где же засохшие берёзы? Харка ослаб без огня. И ещё угнетала мысль, что идёт он не к краю, а в глубину болот. Он что, никогда отсюда не выберется, станет властелином тростниковых зарослей? На все Харкины вопросы – где лес? – Тахор молча смотрел, покачивая головой, а то открывал пасть и высовывал язык. Уж не смеётся ли он надо мной, подумывал человек. А иногда зверь урчал, разговаривая сам с собой. Однажды Харка увидел след, но чей он понять не смог. Присел на корточки и долго вглядывался в содранный мох, запечатлевший очертания. - Нюхай, Тахор, - он сказал и поманил побратима рукой. И, о чудо! Зверь, наверное, понял его – согнул свою шею и уткнулся ноздрями к самому следу. В следующее мгновение Харка присел на корточки от испуга на его реакцию – Дух болот вскинул голову, и ужасный рёв заставил содрогнуться окрестности. От возбуждения он притопывал ногами, и от этого танца почва волнами заходила. Потом он сорвался с места и помчался вперёд, опустив морду вниз, принюхиваясь к следу. Вскоре они нашли и того, кто оставил их – это был собрат Тахора, убитый им за посягательство на Харку. Труп лежал уже не так, как раньше, раздулся, отвратительно пах, а на боку не было кожи и белели рёбра. Облако насекомых клубилось над ним – жужжание, как от доброго пчелиного роя. Тахор немедленно приступил к трапезе, а Харка сидел в стороне, куда не долетал трупный запах. Отвратительно было у него на душе – он убедился, что ходит по болоту кругами. Берёза, одна засохшая берёза – жаль не видно других. Можно попробовать добыть огонь. Но ум даден человеку для того, чтобы отдыхали руки и ноги. Поразмыслив, Харка решил, что огонь здесь, на болоте, также не уместен, как волк в гнезде глухаря – вокруг сухой мох, старый камыш – так загорит, что некуда будет скрыться. И он оставил затею. Тахор наелся, повалился на бок, выпятив толстое брюхо и, с удовольствием повозившись в грязи, захрапел, совсем как стрелочник Дул. Мухи теперь ползали и по нему, особенно у закрытой пасти. Харка вынужден был ждать, но Дух болот поднялся не скоро. Наверное, он уснул, опьянённый сытостью, потому что, когда поднялся, его качало из стороны в сторону – он присел, опираясь на хвост, замотал головой, захлопал глазами, отгоняя то ли видения, то ли назойливых мух. Харке пришла безумная мысль. Обойдя чудовище, он вскарабкался ему на хвост и на четвереньках по его гребню стал взбираться на хребет. Почувствовав на себе человека, Тахор оглянулся, завернув круто шею, удивлённо посмотрел. Харка присел: - Я не в пасть. Я здесь посижу. Тахор рыкнул – ну! ну! – и оторвал хвост от земли. Потом раскачиваясь с боку на бок пошёл. Куда? А, всё равно – Харка не знал, куда надо идти. Он обхватил коленями то место, где у зверя кончалось туловище и начиналась шея, а руками ухватился за гребешки, росшие вдоль позвоночника – заднице от них доставалось. Харка не знал, куда они шли, но двигались гораздо быстрей, чем человеческим шагом. Обвыкнув, беглец решил поуправлять животным. - Тахор! Тахор! – кричал он, и когда зверь поворачивал к нему морду, махал рукой в сторону. – Туда! Туда! Говорю тебе, туда! Вот глупая скотина! Впрочем, к вечеру они научились друг друга понимать. А ночевал Харка на его ступне, опасаясь летающих чудовищ. | |
| 141
- 19.02.2023 - 05:39
|
Болото, болото, без конца и края, да ещё туман…. Харка сорвал большой водяной лютик с желтым венчиком и пристально рассматривал его. Крупные лепестки цветка, покрытые нежным глянцем, тонкие тычинки, слегка розоватый стебелёк, наверное, привели бы его в восхищение …. прежде, но не сейчас. Водяная крыса ела белый корешок камыша, держа его в передних лапках, и косила на человека лиловые глаза. Целые рои насекомых день и ночь кружились над его головой – иногда казалось, они выпьют всю его кровь. Харка постоянно ощущал какое-то давящее чувство – обладать неограниченной силой и томиться в этом туманной стране. Деятельный дух его мечтал о свободе, о невероятных приключениях верхом на Тахоре. Не только пещера, далёкие страны – горы, степи, леса – влекли его к себе, он задыхался на болоте. Устав пялиться в туман, выглядывая контуры леса, он укладывал голову на шею Тахора и предавался мечтаниям, как будет рассказывать людям в пещере о своих приключениях. Иному целой жизни не хватит, чтобы увидеть то, что беглец испытал за одно только лето. Шумели камыши, с шипением лопались пузыри и чавкала грязь под ногами животного – Харка мечтал. Побратим его был падальщиком – он бродил по болоту, отыскивая умерших зверей. Острый нюх помогал ему в этом – безошибочно выводя к гниющей плоти. Если же несколько дней таковой не находилось, он начинал нервничать и бросаться на живых зверей, которых Харка никогда не видел. Это были такие ужасные твари, похожие на ящериц, которые только и могли родиться в тумане болота. Дни проходили за днями, но кроме болота вокруг не было ничего. Дип считал, что за туманом Долина Вечной Охоты – страна умерших людей. Глупец, как он мог такое подумать? Где он теперь? Много мучений доставляли насекомые, терзавшие обнажённое тело, и ещё Харка боялся змей, но ему везло. Однажды небо средь бела дня потемнело над головой. Промчался вихрь, крутя камыши, разрывая туман в клочья. Сверкнула молния, раскаты грома прокатились над окрестностью. Горизонт оголился, Харке поблазнилось – показался далёкий лес, но в этот миг Тахор, вытянув шею и хвост в одну линию, помчался огромными скачками в противоположную сторону. - Стой! Стой! – напрасно кричал наездник, а потом ощутил в какую он влип опасность. Его мотало и подбрасывало на гребнистой спине мчащегося гиганта. Потом хлынул дождь, и она стала скользкой. Харка понял – если сорвётся, то отстанет и никогда не найдёт своего побратима, а без него на болоте верная смерть. И он держался изо всех сил и молил духов о спасении. Когда-то гроза доставляла ему наслаждение – она вливала в него силу и бодрость, она отвечала его душевному волнению. Однажды она помогла ему укротить Того, Которого Боятся Все. А теперь может погубить…. Впрочем, гроза скоро ушла, ветер стих, и пелену дождя снова сменил туман. - Куда ж ты, дурашка, бежал? – попрекал Харка побратима. День угасал. Туман окрасился в желтый свет. В нём разливалась какая-то грусть, и наступил час покоя. После дождя стали свежее запахи. Вернулся рой насекомых, который уже стал привычным. Надвигался вечерний сумрак. Легкий ветерок ворошил туман – Харке показалось, что воздух пахнет смоковницей. Слёзы потекли по его щекам. - Мне никогда не уйти с болота, - прошептал он, - никогда. На следующий день наткнулись на падаль – огромный зверь с длиннющей шеей видимо был сражён ударом молнии. Тахор, наевшись, повалился на бок. Харка улёгся в осоку. Под острыми листьями сновал целый мир насекомых. Большая синяя муха по стеблю ползла, оса раскачивала маленький цветок, бабочки хвастались бархатистыми крылышками, комары сражались с муравьями, а паук плёл сети. Жук-могильщик искал падаль, чтобы отложить свои яички, а к нему уже подкрадывалась жужелица. | |
| 142
- 22.02.2023 - 06:25
|
Человек, упавший в траву, поднял тревогу среди насекомых – остроконечные носики, маленькие, но крепкие челюсти, присоски и хоботки изготовились к бою. Ну, Харка, берегись! А Харка спал. Далёкий лес, увиденный в грозу, снился ему, как наяву. Снился ему целый мир за болотом – то исполненный гневом, то смиряющийся, то вздымающийся, то укрощающийся, то страшный, то ласковый и всё-таки милый, недоступный ему мир. Когда Харка открыл глаза, в лицо ему смотрело ужасное чудовище. Он с криком вскочил – но это была безобидная ящерица, слизнувшая синюю муху. А я съем тебя, подумал юноша – поймал и съел. А потом сел и запел – звук его песни напоминал и журчание ручейка, и вой дикого зверя, и жужжание пчелы, и пение птиц…. Это была песня о далёкой родине. Однажды Харка провалился в трясину. Жидкая грязь по самые плечи, а ноги не чувствуют дна. - Тахор! Тахор! – кричал юноша. Исполин повернул к нему свою голову. Харка, отчаянно барахтаясь, погружался в трясину всё глубже и глубже. Вот уже на поверхности остались его судорожно двигающиеся руки и запрокинутая голова. Громко чавкала трясина, поглощая свою жертву. - Ну, что ты смотришь, помоги! Тахор резко наклонил свою голову – над Харкой развёрзлась огромная пасть. Тот от страха закрыл глаза: час от часу не легче – под ногами трясина, над головой острые зубы. В следующее мгновение передние лапы чудовища, подхватив человека подмышки, вырвали его из грязи. С громким и смачным вздохом она выпустила свою жертву. Долго Харка лежал на спине, приходя в себя после пережитого ужаса. Шершавый язык легонько коснулся его лица. Юноша открыл глаза и похлопал побратима между ноздрей. - На тебя положиться можно – ты настоящий друг. И снова бегут дни, по-прежнему Харка в плену болот. Однажды – это было ночью – Харке не спалось. Камышей не было, под ногами был мох, и юноша ходил вокруг отдыхающего Тахора, прислушиваясь к ночным шорохам. Ночной воздух благоухал, напоенный запахами трав. Туман был, но он не клубился – не искажал реальность, а только ограничивал круг видимости. Но что это? Неподалёку мелькнули зелёные огоньки. Зелёные огоньки! Души предков! Как в ту, первую ночь на болоте. Невыразимое волнение охватило душу. Быть может он сейчас на том самом месте, откуда и начались его скитания в тумане. Харка благоговейно опустился на колени. О души предков, молился он, простите меня за то, что потревожил ваш покой, выпустите меня отсюда. О, когда же кончится ночь! День настал, раздвинув видимость на двадцать шагов. Белые и печальные, похожие на обглоданные скелеты, плыли берёзы, оторванные от земли. - Тахор! Тахор! За мной! 10 Махайрод давно жил в логове под корнями столетнего дуба. Рядом в норе под его защитой ютилось семейство барсуков. Где-то в кустах квартировалась свита – гиены и шакалы. Добычу саблезубый подстерегал далеко от этой поляны – а здесь отдыхал сытый, наблюдая, как лакомятся желудями барсучата. Пещерный лев, житель предгорий, мигрировал через лес. Его появление на поляне вызвало беспокойство хозяев – барсуки спрятались в нору, а тигр наоборот, вышел на свет, охлопал хвостом бока и коротко рыкнул – проваливай, пока цел! Гордо поднятая голова, блестящая шерсть говорили о молодости и отваге льва. Тебя не спросили – был ответ. От такой наглости махайрод съёжился, оскалив страшные клыки. Лев приостановился, сердито щурясь, изучая внезапное препятствие на пути. Он пришёл, ему и нападать – ещё мгновение и пещерный лев бросился на махайрода. Рычание и вой слились в один ужаснувший лес рёв. | |
| 143
- 25.02.2023 - 06:04
|
Сцепившись, противники катались по земле, вонзая клыки, разрывая шкуры когтями. Казалось, погибнут оба – в схватке не будет победителя. Между тем, на поляну вышел Тахор с сидевшим на нём Харкой. Оба с любопытством наблюдали за битвой. Симпатии юноши были на стороне льва, но к его огорчению, махайрод подмял под себя противника и вонзил ему в горло смертоносные клыки. Харка похлопал Тахора по шее и указал на дерущихся. Движение шеи, полёт головы, раскрытая пасть сомкнулась на полосатой холке – хруст переломанных костей, и битва затихла. Тахор приступил к трапезе, а Харка запел песню о непобедимом друге. Умяв обоих хищников, Дух болот повалился спать. И человек прилёг в тени дерева. Через минуту уже спал, несмотря на то, что был день – и спал так крепко, как можно спать только в юности. Чихнув, Харка проснулся. Спустившись с ветки дуба на тонкой серебристой нити, прямо к нему в ноздри попал паук. Запах его не понравился, но напомнил о голоде. Юноша встал, огляделся – барсук осторожно наблюдал за ним от своей норы. Тахор спал, вздымая бок, подёргивая мышцами шеи. От двух огромных хищников остались только пятна крови на траве – Харка вздохнул и пошёл собирать желуди. Увидел птенца, выпавшего из гнезда – крохотный желторотик лежал под дубом в траве, беспомощно трепеща неоперившимися крылышками. Харка взял его в руки – на один жевок, а тот, успокоившись, открыл рот, сам требуя пищи. На ветках чирикали воробьи, волнуясь за судьбу потомства. Сравнив свою жизнь, с жизнью птенца, выпавшего из гнезда, беглец полез с ним на дерево. Вот твоё гнездо - скоро и Харка вернётся домой! После еды ему захотелось пить. Где-то должна быть лесная река. После сна и Тахора мучила жажда - жажда, но не сомнения. На три стороны повернул он голову, втянул воздух в широкие ноздри и, оглянувшись, положил хвост Харке под ноги – взбирайся, мол. Карабкаясь на гребенчатую спину, ездок мысленно ворчал – проглот, сожрал двух зверей вместе с потрохами, а вот шкура под сиденье другу бы не помешала. На руку к нему села бабочка. Глядя на неё, Харка посетовал: - Тебе хорошо – рука мягкая, а мне-то каково на этих зубцах. Срочно, срочно нужна шкура под сиденье. Седок начал обдумывать план охоты на обладателя таковой. Два журавля, оглашая реку резкими криками, дрались не на жизнь, а на смерть. Они кружили в воде, нанося удары крыльями и клювами и, наконец, сцепившись, закружились одним серым клубком. Подождите, допрыгаетесь, пророчил Харка, крокодил приплывёт. У реки в малиннике под поваленной сосной была берлога бурого медведя. Здесь он спал, отсюда ходил за едой, а потом на водопой и снова домой. Как и все жители леса, косолапый не отличался остротой зрения, но то, чего не могли разглядеть его коричневые глазки, легко обнаруживал нос. Чёрные ноздри зверя всегда были в движении. С характерным посапыванием он втягивал воздух, стараясь уловить и разгадать все принесённые ветром запахи. В этот день бурый медведь пришёл на водопой раньше обычного – решил поплескаться на мелководье. На реке всё было как всегда – звонко щебетали птицы в ветвях, в воздухе жужжали насекомые. Но это мало занимало мишку. Убедившись, что крокодилов поблизости нет, он вошёл в воду и долго с наслаждением лакал. Запах, совершенно незнакомый запах он уловил не сразу. Бурый не был трусом – он мог бы схватиться и с крокодилом, только не любил, когда их несколько бросаются на одного. Отец его был исполинским пещерным медведем, мать принадлежала к более мелкой лесной породе, но отличалась свирепостью и нередко баловалась мясной трапезой. От отца бурый унаследовал рост и силу, а от матери – буйный нрав. Этот неизвестный запах раздражал его, но осторожность брала верх, и бурый тихонько плескался, вздыбив на холке лохматую шерсть. | |
| 144
- 28.02.2023 - 05:33
|
Оценив по достоинству его шкуру, Харка похлопал Тахора по шее: - Взять! Мгновение – медведь в зубастой пасти взлетел из воды, суча конечностями. Нажим – хруст костей, и лохматая туша рухнула в воду, взметая брызги. - Довольно! Довольно! Харка прыгнул со спины побратима в реку. До заката острой щепочкой сдирал шкуру, вечером на костре жарил медвежью лапу. Остальное сожрал Дух болот. Он не боялся костра человека и даже, казалось, испытывал удовольствие от неподвижного созерцания огня. Ему не нравилось, лишь когда ветер вдруг менял направление, и едкий дым попадал в ноздри. Тогда он мотал головой и оглушительно чихал – хорошо, что в сторону, а мог бы костёр разметать по лесу. Укладываясь спать под защитой Тахора, Харка думал о племени и об Эоле. Как она удивится, увидев юношу живым и здоровым. В бескрайнем просторе неба парил степной хищник беркут – распластанные крылья ловили порывы ветра и не шевелились. Зоркие глаза высматривали добычу. А для Харки это примета – скоро граница леса и впереди степь. А между ними широкая река. Ну, житель болот, как ты себя поведёшь в чистом, глубоком и стремительном потоке? Вот и река! Скатав шкуру медведя в куль, Харка завязал его горловину – получился поплавок. - Ну, Тахор, вперёд! Юноша поплыл, держась обеими руками за шкуру, бултыхая ногами. Оглядывался, наблюдая за движениями побратима. Дух болот был уже по грудь в воде, но огромная голова на крепкой шее пока торчала над поверхностью. Неожиданно до Харки дошло, что животное не плывёт, а идёт по дну. А уже через мгновение над водой остались только его глаза и ноздри. Тахор поплыл и стал похож на крокодила, да он и плыл, как крокодил, размахивая в стороны огромным хвостом так, что вода взвинчивалась бурунами. Над ней чуть выступала голова, выглядывала горбатая спина, и изредка показывался гребень, тянувшийся вдоль позвоночника. Точь-в-точь как крокодил, подумал Харка, самый большой крокодил на свете. Тахор его догнал – хриплое дыхание раздалось рядом. Затем резко ушёл на дно – на поверхности остались только бурлящие пузырьки. Потом всё успокоилось. Утонул? – обеспокоился Харка. Однако на воде впереди него показалась лёгкая рябь – она устремилась к далёкому берегу. Высоко в небе парил беркут – пернатый хищник кружил над степью, высматривая добычу. Обрывистым берегом русла реки, тяжело переваливаясь, шёл старый медведь. В его золотисто-коричневой шерсти поблёскивало много седых волос. Нижняя губа его свесилась, обнажив желтые корешки зубов. Подслеповатые глаза слезились и не видели, какое чудовище выходило из воды на берег. И не слышал, какой случился переполох. Прочь от реки неслись, охваченные страхом, косяки лошадей и стада сайгаков. Затряслась земля – подобно лавине, в степь от водопоя устремились косматые бизоны. Огромные львы выскочили из камышей и прочь пустились наутёк, словно перепуганные котята. Было от чего захолонуть сердцу. Ужасный зверь, сам Дух Болот, выходил на берег, отряхиваясь от воды. Его рёв, словно гром, далеко раскатился по степи. Впрочем, река не опустела – чирикали птички в кустах, в камышах гомонили гуси и утки. Каждому свой враг. Вечером на берегу реки засветился костёр. Весёлые язычки огня, как расшалившиеся бельчата, перепрыгивали с ветки на ветку. Пламя костра не только согревало прохладной ночью, но и вселяло в юношу бодрость, напоминало о весёлых вечерах в родной пещере. Тёмный шатёр над головой, украшенный звёздами, походил на глубокое озеро, с косяками мерцающих рыбок. Ночь всегда казалась человеку таинственной, хранящей под своим непроницаемым пологом много такого, что пугало и заставляло трепетать сердце. Звуки и шорохи в темноте усиливались, голоса животных нередко казались незнакомыми. Но сейчас беглец не испытывал страха – рядом лежало, посапывая, чудовище, которому нет равных на свете. | |
| 145
- 03.03.2023 - 05:34
|
Харка долго не мог уснуть. Река позади, впереди путь к водопаду, а там люди, и он не один. Юноша был рад и горд дружбе с Духом Болот, с ним связывал честолюбивые планы…. Утро настало, солнце встало. Трепеща прозрачными крылышками на локоть к нему села большая стрекоза. Харка залюбовался насекомым, сверкавшим в лучах солнца, и забыл, что это еда. Юноша вскочил на ноги и кинулся в реку. Освежившись в воде, радостно прыгал и хлопал себя по ляжкам, согреваясь. Тахор тревожно хмыкнул, видимо, не зная, чему приписать необычное поведение побратима. - Скоро пойдём! – крикнул Харка, помахав рукой, и кинулся на пробежку по песку. И тот, не поднимаясь с места, поворотом головы следил за человеком, бегающим вдоль берега. Полдень застал их в пути. Навстречу из-за небольшой рощицы выскочила лошадь золотистой масти. Её преследовали волки. Увлечённые погоней, ни они, ни ими намеченная жертва не заметили Духа Болот. Высунув ярко-красные языки, чуть опустив морды долу, серыми тенями, не отставая, четыре степных разбойника не прочь были поживиться. Харка изо дня в день подолгу беседовал с побратимом, пытаясь научить человеческой речи. Тот слушал, кивал, но понимал только команды. А ещё лучше жесты. Сейчас, наблюдая за погоней, Харка поглаживал его шею ладонью – спокойно, спокойно. Лишь только кобыла промчалась мимо, юноша шлёпнул побратима: - Взять! Стремительное движение шеи – один хищник в пасти. Ногой топ – не стало второго. Могучий хвост далеко назад отбросил оставшуюся пару. Кувыркаясь в воздухе, они летели, скуля и воя от страха, так и не поняв, что случилось. От резких движений Харка сам чуть не рухнул на землю вместе с седлом из медвежьей шкуры. - Спокойней, спокойней, Тахор. А тот уж обедал. Следующее утро было хмурым. Северный ветер пригнал холодный воздух и тучи – заморосил нудный дождь. Степь как-то сразу посерела, стала неприветливой и скучной – опустела. Поблёк ковыль, скукожились фиолетовые цветы шалфея, и запахи куда-то отлетели, остался один – запах дождя. Чета львов томилась в пещере, страдая от голода и поджидая добычу: в степь идти – бесполезные хлопоты. Матёрый самец был крупных размеров, самка – мельче и моложе. Её бурая голова нередко поднималась с лап, и взгляд блестящих желтых глаз устремлялся на реку, сквозь пелену дождя. От голодной тоски из груди её временами вырывался приглушённый рык. Шум дождя заглушал все звуки. Логово их находилось в нише, почти у самого верха скалистого берега русла реки. Перед ним был уступ, с которого они уходили или возвращались, прыгая вверх или прыгая вниз. Внизу в песчаных берегах текла река, и противоположный берег был низким – там начинался лес. А этот, со стороны степи – обрывистый и высокий. Харка, продрогший и мокрый, дремал, восседая на шкуре, привалившись грудью к шее Тахора. Дух гор степенно шагал вдоль скалистого берега, казалось, ненастье его не беспокоило – он, как рептилия под дождём. Прыжок львицы с уступа мог бы стать для юноши последним мгновением жизни, но… Она не рассчитала прыжка. Да и сам он был спонтанным. Вдруг из пелены дождя выплывает человек на расстоянии пяти метров, а голову того, на ком он сидел, львица сразу не разглядела. Несколько шажков по пещере, площадка, прыжок, и только потом она узрела огромное животное перед собой. Пасть закрылась. Харку она сбила грудью – вместе полетели на песок. Человек ещё барахтался под медвежьей шкурой, а она пустилась наутёк. | |
| 146
- 06.03.2023 - 05:40
|
Тахор, разобравшись в ситуации, опустил под ноги Харке хвост. Досталось льву – огромная пасть, проникнув в пещеру, разыскала его, дрожащего в закутке, и…. съела. Следующие два дня они путешествовали без приключений. А потом…. Это был мамонт, укушенный взбесившейся гиеной. Одинокий разъярённый гигант появился со стороны открытой степи. Он то и дело вырывал хоботом кусты и высоко подбрасывал их в воздух. Тахор, заметив необычное поведение волосатого гиганта, остановился. Голову повернул – побратим, слезь. Харка спустился по хвосту, прихватив с собой шкуру медведя. Увидев Духа болот, бешенный мамонт поднял хобот и, пронзительно трубя, кинулся в атаку. Огромные бивни, выпуклый лоб, хобот и толстые ноги – всё сгодилось для поединка, всё пошло в дело. Иногда он даже лягался, как заправская лошадь. Тахор по достоинству оценил противника – он кружил, уворачивался, готовя атаку, и, что удивительно, дрался молча. А бешенный беспрерывно трубил. Ничего подобного в жизни своей Харка не видел. Казалось бы, преимущество на стороне Тахора: он лучше вооружён – зубы, шпоры, могучий хвост, но мамонт был бешенным и огромным. Пыль поднималась столбом от беспрерывного кружения. Минуты шли, а противники ещё не сошлись в контактном единоборстве. Впрочем, разок Духу Болот удалось запустить клыки в волосатый горб соперника, а бивень мамонта расцарапал ему шею. Инициатива была у бешенного, но после нескольких неудачных атак, он устал, бока его круто вздымались – гиганту явно не хватало воздуха. Видимо, этого и ждал Тахор – атаковал и спровоцировал ответное нападение. Уставший мамонт промахнулся и проскочил мимо. Огромный хвост Духа Болот его догнал, ударил и опрокинул на бок. Тут же он совершил гигантский прыжок, обрушившись всей массой на поверженного противника. Шпоры пронзили его бока, а пасть сомкнулась на глотке. Мамонт дёрнулся, хищник упал, но уже победителем. Три дня после этого он пировал, впрочем, Харка тоже наелся мяса …. бешеного великана. Наступившее утро было на редкость тихим. Прозрачный воздух дрожал в лучах восходящего солнца. Сердце Харки заходилось истомой – он узнавал знакомые места. До пещеры у водопада оставалось два поворота реки. Умываясь, Харка долго вглядывался в своё отражение – узнают ли? День прошёл, а потом ночь. Бледная одинокая звезда мерцала в посеревшем небе, медленно угасая в свете наступающего дня. Харка не спал, он не спускал с неё глаз и, когда перестал её видеть, понял, что занимается утро. Последнее утро жизни изгоя. От волнения озноб сотрясал его тело. Он вскочил, сделал несколько резких движений, чтобы согреться. Предутренняя мгла понемногу рассеивалась, лишь густой туман сплошной пеленой плыл над рекой. - Ну, Тахор вперёд! Явление Харки народу было заранее продумано. Солнце уже поднялось высоко. Племя жило обычной жизнью – мужчины занимались трудом, женщины загорали на речке. И в этот момент пропавший беглец появился верхом на драконе. Впрочем, Харку могли и не узнать. Берег содрогнулся от воплей – даже водопад на мгновение оглох. Поднялась невероятная суматоха – женщины, схватив малышей, обгоняя охотников, ринулись в пещеру. Мужчины, забыв о доблести и оружии, метались у водопада в поисках убежища и, толкаясь, скрывались в пещере. | |
| 147
- 09.03.2023 - 05:43
|
В сердце приемника бушевала радость от этой картины, и лишь маленькая скребла тревога – как бы от страха не поумирали его будущие подданные. Берег у пещеры опустел – только шум водопада и пение пташек в прибрежных кустах. - Спокойно, Тахор, спокойно, - Харкал гладил шею побратима – сейчас нельзя торопиться, чтобы всё не испортить. На лице его отразился душевный восторг, а чувства все разом обострились – остро и пряно, как после дождя, пахли травы и цветы, пахла вода и камыши, пахло дымом родного становища. Тахор медленно, повинуясь руке, подошёл к пещере. Сунув голову в полукруг входа, рявкнул по знаку юноши, но в закрытом каменном помещении это был не рёв – это был какой-то адский рёв, от которого, показалось, закачались базальтовые стены и мелко-мелко задрожала земля. Харка спрыгнул на землю, почесал нежно зверю влажную ноздрю и шепнул в ухо. - Молодец! Ступай к воде. Дальше я с ними сам разберусь. На белом своде играли блики – солнечные блики, отражённые рекой. Ни звука – тихо в пещере. Волнуясь, Харка сглотнул слюну, и сразу же вспомнилась Эола – такой, какую видел в последний раз. Он и раньше думал о ней, но как-то смутно, обрывками. Слишком много было приключений в пути, и это не давало сосредоточиться на мыслях о любимой. А сейчас, в двух шагах от неё, вдруг вспомнил. Как она? Может, ждёт уже появление ребёнка? Или, отрезав правую грудь, стала охотницей? Ещё вспомнил рассказы стариков в долгие зимние вечера – об удачной охоте, голоде или войне, об ужасных болезнях, косивших людей. Вот если бы Харке о себе рассказать…. А игры детей…. Он был большим любителем детских забав, которые затевали зимними вечерами. Для игры в «сову и ласточек» глаза «сове» завязывали полоской шкуры – она ведь не видит днём – а «ласточки» «порхали» вокруг неё, кричали, щипали – попробуй, поймай! Сколько визгу было в пещере! А сейчас тишина…. Они стояли, как изваяния – живые статуи самих себя – вдавливаясь в базальтовые стены, с глазами, распахнутыми от страха, со ртами, перекошенными от ужаса. Стояли и молча наблюдали за Харкой. А он небрежной походкой - босой, полуголый, безоружный - шёл к белой шкуре, трону Хранителя, у подножия толстопузого Бурунши. По пути поднял оброненный кем-то топор и замер на шкуре, разглядывая глиняное Божество. Истукан слепо взирал на него с пренебрежением – Харке показалось, что уголки его толстых губ вниз опустились. Ну, что ж, извини! Медный топор обрушился на глиняное божество. От удара рассыпался истукан на мелкие осколки, а между ними вдруг засверкали удивительные самоцветы – красные, желтые, синие, голубые…. И сразу пещера ожила. Кричали женщины, визжали дети. Охнули мужчины и завертели головами – чего-то их рукам не хватает. Харка, бросив топор в кучу глиняного хлама, сел на место Хранителя, скрестив ноги, и стал наблюдать. - Уходи! Уходи, злой Дух! – кричали мужчины, подняв палицы. - Уходи! – кричали женщины, а охотницы взяли луки. Беглец решительно поднял руку: - Слушайте меня, соплеменники! Я - Харка, приемник Хранителя. Люди замерли от неожиданности, а внезапно явившийся беглец стал говорить: - Люди Падающей Воды вы поклонялись кровожадному истукану. Плохо. Вы перессорились между собой и поедали детей. Очень плохо. Я хотел взойти на костёр, чтобы изменить обычаи племени. Духи подсказали мне, что людям пещеры необходимо новое Божество, и послали меня за ним – теперь он стоит у входа. Отныне вы будете поклоняться Духу Болот. Так сказал я. Хау! | |
| 148
- 12.03.2023 - 05:21
|
Люди в оцепенении молчали. К шкуре подполз безногий Туол – коснувшись пальцем старого шрама на колене пришельца, он обернулся к толпе: - Я узнаю его – это Харка! - Харка, Харка…. – зашелестело в толпе. Наконец гул голосов смолк. Медленно подошёл к белой шкуре Хранителя стрелочник Дул и остановился, внимательно рассматривая юношу. - Страшный зверь, которого ты привёл – наше новое Божество? А кто у кого в услужении? Харка проигнорировал его вопрос. - Отныне в пещере новый порядок – все привилегии отменяются. Мясо для всех, шкуры для всех. Жить будем одной большой и дружной семьёй. - Это как? – заворчал огромный охотник по прозвищу Зубр. – Кто-то будет надрываться, кто-то прохлаждаться, а добычу делим поровну. Харка нахмурился. - Не будет бездельников. Охотники добывают мясо, Дул делает стрелы для всех, Суконжи льёт им наконечники…. - А женщины? - Женщины будут собирать ягоды и грибы, шить одежды, готовить еду и, конечно, рожать и воспитывать детей – за это их кормит племя. Без женщин и детей не будет людей. Добычу будем делить на всех. Так я сказал. Хау! - А охотницы? - Захотят быть женщинами, пусть рожают. Захотят охотницами, пусть стреляют. Дул покачал головой. - Расскажи нам Хранитель, как ты собираешься делить добычу. - Сначала едят дети – они будущее племени, потом старики – они разум и опыт народа, потом женщины – самое главное наше богатство .… - А обглоданные кости охотникам? – вставил слово ворчливый Зубр. Харка покосился на него и сказал: - Вы мужество и доблесть племени – вам ли драться из-за еды? Будьте удачливы на охоте. А если не повезёт, и сломаешь ты ногу, будешь подходить за пищей вместе со стариками, раньше охотников. Так будет теперь. Я сказал. Хау! Вперёд вышла старая и мудрая Агла. Окинув Харку проницательным взглядом выцветших глаз спросила: - Что скажет молодой Хранитель об отношениях мужчин и женщин? Харка расправил грудь: - Если мужчина оскорбит женщину словом, взглядом или жестом, он лишится уважения племени и будет получать еду самым последним. - Хау! – воскликнули женщины хором. - Если мужчина ударит женщину, он наденет женское платье и будет выполнять женскую работу, пока его не простит племя. - Хау! – воскликнули женщины хором. - Если мужчина искалечит женщину, ему отрежут детородный орган, чтобы такие слабаки больше не рождались в племени. - Хау! – воскликнули женщины хором. - Если мужчина убьёт женщину, он будет принесён в жертву. - Мы признаём новое Божество! – закричали женщины со своих мест. – Хранитель мы тебе верим! Агла подняла руку и, когда возгласы стихли, спросила: - Как быть с пожирателями младенцев? - Отныне это запрещено. Человек, посягнувший на чужую жизнь будет принесён в жертву. Услышав недовольный ропот охотников, Харка нахмурил брови и добавил: - Так я сказал. Хау! | |
| 149
- 15.03.2023 - 05:47
|
- Так я сказал. Хау! Агла продолжила допрос. - Будут ли в пещере заводиться семьи? Харка задумался. Семья – это счастье, семья – это дети, семья – это что-то отдельное от других: своё имущество, своя пища, свои законы…. - Нет. Семей в пещере не будет: вес мы – одна большая семья. Женщина вправе выбирать мужчину, от которого хочет иметь ребёнка. Мужчина вправе отвергнуть женщину, которая ему не нравится. Мужчина и женщина имеют право делить ложе сколько им хочется. Других обязанностей друг перед другом у них нет и не может быть. Женщина выкармливает своего ребёнка. Дети – достояние племени, их воспитывают наставники. Я так сказал. Хау! Эти слова были встречены единодушным молчанием. Думают, подумал Харка, размышляют – но будет так, как я сказал. Подошла молодая женщина и поставила перед Харкой корзинку, сплетённую из ивовых веток – в ней что-то шевелилось. - Хранитель, дай имя моему сыну. Харка достал из корзинки голенького младенца, повертел, внимательно оглядел его со всех сторон и сказал: - Он не плачет, а улыбается - я нарекаю его Анатом, что значит «умеющий ладить с людьми». Младенец пытался схватить Харку за нос. Долго молчавший Дул снова спросил: - А сильно ли наше новое Божество? Сможет ли оно отгонять злых духов от пещеры? - Вон там, разбитым на черепки, лежит последний злой дух, проникший в пещеру. - Смотрите, смотрите какие сокровища! – маленький и сухой дубильщик шкур Бель, стоя на коленях, загребал ладонями самоцветы, перемешанные с глиняными черепками. - Теперь это общее достояние, - сказал Харка. – Никто не вправе присваивать что-либо себе. Агла воскликнула: – Настал великий праздник - пещера вновь обрела Покровителя. Готовьте лучшую еду! Надевайте самые красивые одежды! Женщины, несите веселящий напиток. Настал день Великого Примирения! В это время от входа в пещеру послышался возглас: - Дух Болот купается в реке! И все кинулись смотреть. - Не стоит показываться ему на глаза, - громким голосом предупредил Харка, - пока я ему не сказал, что люди пещеры согласны жить по его законам. И в подтверждение этих слов, от реки донёсся громоподобный рёв. Люди вновь шарахнулись по углам и щелям. Все молча ждали, что Харка скажет на этот раз. А он, не обращая на них внимания, вполголоса разговаривал с безногим Туолом – расспрашивал о новостях. Дул прочистил горло. - Люди Падаюшей Воды, - сказал он твёрдым голосом. – Пещере давно нужны мир и согласие. Бурунша ушёл, его образ повержен. Я за новое Божество! И, положив ладонь на темя, в знак того, что говорил умом, стрелочник отошёл в сторону, уступая место другому. Но люди молчали и робели. Тогда Дул снова сказал то ли в шутку, то ли всерьёз: - Что тут думать – выбора нет: либо мы ему молимся, либо он нас съест. Но людей и эта шутка не задела. - Зверь ужасен, и он живой – как такого в Божество? – раздался одинокий голос. | |
| 150
- 18.03.2023 - 05:45
|
Вперёд вышел Многорукий Лам. - Люди Падающей Воды, - сказал он. – Харка привёл Духа Болот – мы это видим. Он будет нашим новым Божеством, а Харка его Хранителем – так говорит Лам, делающий горшки. - Пусть Харка вернёт нам Буруншу! – снова раздался голос. Лам в знак несогласия качнул головой, но остальные продолжали молчать. - Люди Падаюшей Воды боятся, - продолжал гончар, - что Дух Болот вместо детей начнёт есть взрослых людей. Так думают люди пещеры? - Лам сказал правильно! – подтвердили голоса. – Это чудовище потребует много жертв. - Спросим Хранителя, что он нам скажет на это – продолжал Многорукий так же спокойно, как и раньше. – Потребует ли новое Божество в жертву охотников или женщин? - Он уйдёт, - ответил Харка, - как только в пещере воцарится порядок. А молиться мы будем его истукану, который вылепит из глины Лам Многорукий. - Вот видите, люди, Дух уйдёт, когда мы поменяем обычаи. И не дожидаясь согласия остальных, Лам быстро подошёл к выходу из пещеры и прокричал: - Дух Болот, слушай людей Падающей Воды. Отныне мы будем жить по-новому – все будут трудиться на благо племени. Мужчины и женщины больше не враждуют, и дети наши не будут голодными. Того, кто нарушит эти законы мы отдадим тебе, Дух Болот. С реки донёсся рёв Тахора. - Правильно я сказал, люди пещеры? – спросил Лам, повернувшись к народу. Под сводом прокатился одобрительный гул. Но старая и мудрая Агла спросила: - Жертвы себе часто ли будет требовать новое Божество? Ропот в пещере подтвердил, что людей очень заботит этот вопрос. - Хранитель, скажи. Харка поднял руку в знак того, что будет говорить. - В жертву мы будем приносить только того, кто нарушит новый обычай. Вздох облегчения прокатился по толпе – каждый был уверен, что не достанется Духу. - Чем же питаться будет наше новое Божество? - Тем, чем питался – он уйдёт на болото. - Зачем нам толстый урод с выпученными глазами? – говорил Бель, меж черепков отыскивая самоцветы. – Я принимаю новую веру. - Женщины племени, - снова сказала мудрая Агла. – Согласны ли вы поменять веру? Гул одобрения пронёсся в пещере. - Несите сюда самые роскошные одежды, сшитые для мужчины. Женщины принесли одежду – самую лучшую и нарядную – одежду Хранителя. Скинув походные лохмотья, Харка облачился в штаны и куртку из кожи оленя, расшитые разноцветным мехом. На ноги сапоги из волчьих шкур, на плечи плащ из шкуры пятнистого леопарда. - Встань, Хранитель, - торжественно произнесла Агла. – Женщины племени клянутся в своей преданности тебе и новым обычаям. Мудрейшая попыталась поднять над головой юноши головной убор Хранителя пещеры – пандану из белоснежных перьев лебедя – но Харка был слишком высок для неё. Тогда он опустился на колени. Агла надела головной убор на его чело и сказала: - Облекаем тебя властью над племенем. Сердце Харки упало в пропасть, а на глазах выступили слёзы – сбылись самые смелые мечты изгоя. Но ни одним движением он не выдал своих чувств – он теперь Хранитель пещеры. Агла ещё сказала: | |
| 151
- 21.03.2023 - 05:56
|
- Теперь в пещере будет порядок. Прекрасные охотницы, бросайте свои луки и вооружайтесь иглами для шитья, становитесь ласковыми женщинами и заботливыми матерями. Мужественные охотники, не обижайтесь, что новые обычаи потеснили вас у костра. Помните – вы слава, доблесть, сила племени – вам ли хмуриться из-за куска. Благородство ваше воздастся старицей нежностью женщин и любовью детей. Слава новому Божеству! Слава его Хранителю! И под сводом пещеры прозвучало дружно: - Слава! Слава! Слава! В благородном порыве несколько молодых охотников подскочили к Харке, подняли его на белой шкуре бизона и пронесли по пещере. - Хранитель, открывай праздник! И Харка поднял руку. - Готова ли у вас еда? А веселящий напиток? Готовьте – празднику быть! - А как же наше новое Божество? Оно ведь не даст нам покинуть пещеру. - Сейчас он уйдёт. Хранитель в роскошной одежде с перьями на голове, покинув пещеру, отправился к реке. Искупавшись, Тахор блаженствовал на песке. Харка опустился на камень. - Настало время, - сказал Хранитель пещеры, - с тобой расстаться. Дух Болот вздрогнул и поднял голову. - Ты не можешь со мной остаться – всему племени не прокормить такого большого зверя, но мы будем на тебя молиться и вспоминать с благодарностью о том, как пришёл Дух Болот к людям и навёл у них порядок. Помолчав, Харка грустно продолжил: - Пройдёт время - ты умрёшь, я уйду в Долину Вечной Охоты. Меня забудут, а тебя вечно, пока горит в пещере огонь помнить и чтить люди будут. А теперь иди, в пещере начинается праздник…. Харка прильнул к мокрой шее Тахора, а потом то ли слёзу отёр со щеки, то ли каплю воды. - Иди, - махнул рукой. Дух Болот поднялся с песка, оглушил окрестности громоподобным рёвом и пошагал исполинскими ногами в сторону высокого солнца, в страну туманных болот. Из пещеры высыпали люди – они смеялись, они плясали, они махали руками вслед уходящему Божеству. Если бы жив был ушедший Хранитель, он мог рассказать историю этих зверей, когда-то населявших всю землю, а потом разом пропавших. Но это было давно, когда на Земле не было ещё самых далёких предков Харки. Да, Хранитель знал многое – Хранителю много надо знать. Харка думал об этом, провожая побратима взглядом. Наверное, лучше было бы с ним расстаться ночью, чтобы никто ничего не видел. Но люди в пещере хотят праздника, а какой же праздник с чудовищем на берегу. За его лояльность к своим соплеменникам Харка поручиться не мог, а значит не мог поступить иначе. Теперь он Хранитель, и прежде всего должен думать о спокойствии и безопасности людей, доверивших ему власть над собой. Хрустнул песок под лёгкой походкой. - Здравствуй, Хранитель. Краска обречённого потемнела на твоей груди, но всё же видна. - Здравствуй, Эола. А на твоей? – спокойно спросил молодой Хранитель подошедшую девушку. - И на моей видна, - она обнажила левую грудь, на которой виднелась полоса матового цвета. - Ну, значит, ты обречена навеки быть со мной. - Ты же запретил свадьбы в пещере. | |
| 152
- 24.03.2023 - 05:32
|
- Будешь матерью моих детей. - А мне бы хотелось хвастаться перед женщинами твоими подарками, твоим вниманием. Я была бы хорошей женой. Тебе никогда не пришлось кричать на меня. А ещё я рожала бы сыновей, похожих на тебя. Все женщины племени завидовали бы мне…. - Зависть плохая черта. - Ты изменился, стал недоступен. Харка, ты, наверное, меня разлюбил? А Харка думал – отпустив Тахора, он остался один на один с племенем, где ещё не забыли прежние обычаи - кто-то быть может, захочет вернуть Буруншу. В это время девушка продолжала: - Я никого не любила, кроме тебя, и никого другого не полюблю. Модой Хранитель молчал, и вдруг почувствовал, что Эола что-то положила ему в руку. Это было то самое золотое кольцо с изумрудом, которое он подарил ей. - Что это? - Хранитель не любит Эолу, - сказала девушка и пошла. - Глупая, стой! Возьми мой подарок. Девушка побежала: - Харка не любит Эолу! Харка с досадой смотрел ей вслед – бегать Хранителю за девчонкой совсем не пристало. Да, он мечтал жениться на ней, но после решил, что семьи в пещере – это раздоры в племени. Нужно жить одной большой и дружной семьёй, где всё общее, где все равные. А зависть порождает раздор. Он посмотрел на юг, где за поворотом реки возвышалась голова громадного зверя. - Прощай, Тахор! Прощай, Дух Болот! – шепнул он ему вслед и подумал, что умел он договариваться с животными – как это будет с людьми? По его щекам текли слёзы. Перед входом в пещеру разложили костёр. Люди снимали амулеты с шеи и бросали в него. - Бурунши больше нет! У людей Падающей Воды теперь новый Покровитель! Это великий Дух Болот! К камню, на котором сидел молодой Хранитель, подошёл плавильщик Суконжи. - Рад за тебя, что вернулся живой. Рад, что в пещере будет порядок. Грусть моя о моём звере. Скажи, Хранитель, ты не встречал в скитаньях своих рысь мою Глаю? Я отправил её по твоим следам с поручением найти и помочь…. - Нет не встречал. А кто вслед за мной отправил охотников и охотниц? - Охотниц не знаю. Охотники вызвались сами. - Так вот, все они в пути погибли. Последним я видел Дипа, укушенного змеёй. - Главное, что ты живой – Суконжи похлопал Хранителя по плечу, горестно вздохнул и побрёл прочь. Между тем солнце медленно катилось к закату. Неужели прошёл день и теперь вечер? Так быстро! Затмевая заходящее солнце, перед пещерой горел костёр. И плясали люди…. Танцующей походкой подошла Агда. - Ты правильно рассудил – женщина должна выбирать мужчину. Какой ты красивый! Сегодня ты мой. В свою ладонь она взяла ладонь молодого Хранителя и потянула за собой. Берегом им навстречу брела охотница Гния, едва переставляя ноги. Вид её был ужасен – одежда в клочьях, тело в укусах, царапинах и кровоподтёках. Только глаза горели неустрашимой решимостью. - Харка, стой! Я всё-таки тебя нашла! И прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, две стрелы просвистели – Харка упал. На крики Агды сбежались люди. Молча смотрели на неподвижное тело молодого Хранителя, объятые недоумением и страхом – как это случилось? что теперь будет? Только стрелочник Дул философски заметил: - Где не справился мужской ум, там брешь пробила женская глупость. | |
| 153
- 27.03.2023 - 05:47
|
Арка небес Некоторые видят все таким, какое оно есть на самом деле, и спрашивают, почему оно такое. Другим грезится то, чего нет, и не может быть, но они вопросов не задают. /Д. Б. Шоу/ 1 Опять дорога, опять в пути... Что ж... может быть именной этой дороге суждено вывести к уготованному именно мне жизненному пути. А если нет…? В мире еще много дорог, готовых вести дальше, если сердце снова позовет в путь.... Меня зовут Анатолий. Анатолий Агарков. Слышали про такого? Наверное, нет – я стараюсь не говорить громко. Фактически, вообще издаю мало шума: я – тихий человек. Когда говорю, меня переспрашивают. Когда смеюсь, никто не скажет, что оглушительно. Когда плачу, чувствую слезы на лице, но не издаю звуков. Вот я такой – привыкайте: разговор будет долгим. Я собирался в пещеру Титичных гор – и вот я здесь. Найдя вход, был вынужден ползти на карачках до известного грота, где закончилось мое второе путешествие к этим горам и началось удивительное в страну, поцелованную временем. И вот он (грот) – внушительная почти круглая пещера с высоким сводом. С облегчением встал на ноги. Запахи прошлогоднего лета коснулись ноздрей – зеленой листвы, цветов и дождя. Когда-то здесь жили древние люди, и эхо шагов настораживало даже пугало, как отголосок былых времен. Я обыскал каждый дюйм подземного помещения: весь пол закован в лед, с потолка свисают сосульки – ни намека на клад Пугачева. Так и сказал ему (гроту), душевно страдая: - Здесь нет никакого клада! Однако мне не хотелось проигрывать. Несколько раз обошел по периметру, щупая стены и недоумевая, что же мне искать, что нащупывать – люк? потайной ход? нацарапанный знак? Думай, чекист - приказал себе. Медленно передвигаясь по ледяному полу, вел рукой по основанию стены, ища хоть какой-то символ, хоть малейший намек на то, что делать дальше. Боковым зрением заметил какое-то движение подо льдом, но проигнорировал его. Потом вернулся, нагнулся и стал изучать, подсвечивая фонариком. Не сразу, но понял – это пузырьки воздуха стремительно пролетают в потоке под прозрачным льдом. И куда они исчезают? - Природа не будет так глупа, чтобы разместить дверь к своему драгоценному королевству на поверхности, - сделал открытие и озвучил себе. Природа могла быть довольна своим мастерством: понял – вот он, заветный вход, и нежелание лезть под лед пробрало до самых костей. Но для чего-то же взял с собой заступ. Перед тем как пустить его в дело, тщательно изучил толщину льда, как будто он был одним из архитектурных элементов пещерной конструкции. Я был на границе миров. Интуиция с прежним опытом подсказывали – поток вышвырнет меня в иную реальность. Но все же - где именно? На каком обороте витка земной истории? Как угадать? Страшно? До жути. Даже холода не чувствую. Снял с себя всю одежду, сел на кромку льда, опустив ноги в прорубь. Чувствую стремительный поток воды, уносящийся под стену. Это же верная смерть – куда лезешь ты, шизофреник? | |
| 154
- 30.03.2023 - 05:14
|
Желудок свело от страха, сердце ныло нехорошим предчувствием, и я готов был захныкать от мысли, что мне все же придется это сделать. И остановиться уже не могу – давно отдал себя на волю случая. - Господи, вразуми безумца! – крикнул и, оттолкнувшись, скользнул в полынью. В одно мгновение меня затянуло в туннель, пронесло водоворотами, помяло и поцарапало о стены. Был момент, когда грудь начало жечь от недостатка воздуха, а перед глазами вдруг заплясала засасывающая чернота. Но тут солнце блеснуло – я хватил воздуха ртом и ухнул с вершины в пучину… спиной – да так больно! Даже теперь неприятно вспоминать мои тогдашние впечатления. После стремительного тоннеля и шумного водопада стихия вдруг успокоилась - пещера пропала, надо мной было небо, а вокруг вода. Теперь движение ее было медленным и торжественным, даже немного жутковатым в своем величии. Меня несло по реке, как… ну, что там, в проруби плавает? Вся ширь ее открылась перед взором – чистая быстрина, бело-зеленый заберег кувшинок, камыши, осока, дальше лес. Безлюдным показался новый мир. Некоторое время, пока выбирался со стремнины, мотало во все стороны, словно лодку, попавшую в бурю. Ближе к берегу течение почти незаметно, но стебли кувшинок хватали как чьи-то руки, тянули вглубь. Приходилось часто нырять, ибо сил не хватало протиснуться между огромных листьев. В стене камышей открылся широкий проход к берегу. - Туда, - шепнул себе прокусанными губами. Нырнул и в полусумраке воды увидел змею перед лицом – черную с зеленоватым отливом треугольной головы. Она, даже не шелохнувшись, продолжала пристально смотреть мне в глаза. А ужалит – подумалось – за беззащитные гениталии…. Разъяренный, смущенный, испуганный рванул на поверхность и вытащил на себе целый клубок водорослей. Конвульсивно дергаясь всем телом, пытался избавиться от них, но тщетно – бился, бился, пока не понял, что угодил в сеть. Еще были силы – пытался вывернуться из нее, пытался порвать и ничего не хотел думать о том, что у реки есть дно. Должно быть, страх лишил разума. Устал – затих. Где вы, пиявки? Кушайте меня на здоровье, пока кровь горяча. - Смотрите-ка! Я поднял голову над водой. На берегу, как пень одинокий, торчал человек. Он был в подбитом мехом плаще – не современном, с рукавами, а как бурка у Чапая – и держал в руке копье наконечником в мою сторону. - Чуда-юда какая-то…. Эй, подите сюда! Сквозь водоросли, облепившие лицо, различил грубоватый и глуповатый лик, заросший густой черной бородой. Волосы у человека были чуть светлее и заметно – пострижены. На поясе висел длинный кинжал. Средневековый рыбак? Тем временем, приблизились и другие. - Чего тут у тебя? – раздался хриплый бас. – Эй, смотри, водяной никак запутался в сетях! Голоса, смешки…. Всего их трое было – столпившихся на берегу. Они были похожи на медведей – бородатые, в меховых плащах. - Может, Падающей Водой принесло? Наступило молчание. - Ты прав – пойди, распутай его. На лице того, к кому обращались, появилась почти блаженная улыбка: - Не ты ли хвастал, что храбрейший из храбрых? Ответом было лишь недовольно ворчание, но, тем не менее, храбрейший из храбрых воткнул в землю копье, вошел в воду и сделал несколько шагов в мою сторону. - Эй, - оглянулся он на товарищей. – Я достану, моим будет. - Твоим, если за сеть заплатишь. | |
| 155
- 02.04.2023 - 05:21
|
Я к тому времени утвердился ногами на дне, но выпрямиться сеть не давала – дрожал скрюченный то ли от страха, то ли от холода. От людей ждал помощи – боялся гадюки. И увидел гнездо в кусте камыша – белые яйца, похожие на речную гальку. Вряд ли гадюки кладутся здесь, но охотиться могут. И тут же заметил возле куста отблеск змеиной чешуи в солнечных лучах. Вот тогда я опять испугался. Мне показалось, что она способна плеваться ядовитой слюной, и потихонечку завыл от страха и беспомощности. Кроме того, чувствовал боль и ломоту во всем теле: проскочить в потоке узкий горный тоннель, шлепнуться с верхотуры, запутаться в рыболовецкой сети – все эти действия имели последствия. Мало-помалу спасатель ко мне приближался. Вот вода достигла его колен – он снял плащ, свернул и бросил на берег. Вытащил кинжал из ножен – широким лезвием скорее похожий на нож мясника. - Сеть придется резать, - хрипло крикнул он. Хозяин ее на берегу промолчал – лишь плотнее запахнул полы плаща. - Если водяной, я его прикончу, - он уже был в двух шагах от меня и, конечно же, разглядел, что никакой я не водяной. Потом нахмурился и попятился: - Это… у него гадюка на голове. А ведь я даже не почувствовал, как она туда забралась. Впрочем, там целая куча водорослей. И еще на плечах. А руки спутаны. И ноги тоже. Гадюка, свернувшись кольцом, шипела, не замолкая ни на секунду – пойди, мол, прочь, плохой человек, это моя добыча. Из открытой пасти торчали два зуба, с которых сочился яд. - Не сомневаюсь, что ты струсил, а гадюку придумал, - донеслось с берега. - Кто мешает подойти посмотреть? - спасатель язвительно улыбнулся, но скорее мне – не змее же. - Водяной со змеей – хороший улов. Если сварить их разом в котле, уха будет или похлебка? - Я ее камнем убью, - сказал третий и, правда, нашел булыгу на берегу. - Ты – меткий, известно, но как убьешь змею, не убив водяного? - А ты собираешься варить его живым? - Конечно. Глаза рыбаков насмешливы – они уже втроем возле меня. А мне остается бояться и психовать. - Подразни ее копьем, - предлагает один. - Если она нырнет, то вынырнет где – неизвестно. Может, в заднице у тебя. - В воде с ней не справиться, – согласились товарищи. – Надо тащить сеть на берег. Некоторое время они возились со снастью – отвязали концы от камышей, затянули к берегу, сузив до размеров невода. Я уже перестал скулить, но боялся не только змеи, но и траления, в ходе которого мог быть успешно утоплен. И таки кувыркнули ногами вверх, и протащили мордой через грязь и песок. Но, слава Всевышнему - я не только не захлебнулся, но даже услышал что-то вроде извинений. - Мы сделали все, чтобы этого не было. Шаг за шагом исследуя сеть, рыболовы искали змею. Приободрились, не найдя. - Мужики! – воскликнул один. – А это же не водяной. Он протянул руку, указывая на меня. Остальные закивали в знак согласия. - Мужики! – заговорил он снова, набрав в легкие побольше воздуха. – Давайте не будем его делить, пусть будет общим рабом. Другой ткнул копьем в клубок водорослей у меня на голове. - Сначала надо посмотреть – нет ли под ним змеи. | |
| 156
- 05.04.2023 - 05:19
|
Медленно и осторожно они распутали на мне сеть. И вот на свободе я – смертельно уставший, с ломотой во всем теле, особенно ногах и спине. Оставив попытки подбить меня на самодоставку, рыболовы из двух копий и свернутой сети соорудили вполне сносные носилки. По дороге советовали: - Подумай о том, кто ты такой и каким трудом заплачено за твое спасение. И если говорить начистоту – не найдется готовый заплатить за тебя, быть тебе рабом до скончания жизни. Ты все молчишь, но хоть слушаешь? Я разглядывал их, стараясь понять, в какую эпоху меня занесло. Бронзовые нож и наконечник копья – что это? бронзовый век? Речь их понятна – славяне, видать. Три рыболова как братья похожи. Сеть из пеньковой нитки…. Вот и вся информация. В поселке землянок рыболовов с уловом встретили изумленно-радостными возгласами мужчины, женщины, старики и дети – душ с полста, никак не меньше. Остановили братьев: - Дайте разглядеть. Нескоро в поселок вернулась тишина – все возвратились на свои места. Никто не захотел меня купить, лишив рыболовов надежды на прибыль. Немой, неходячий – стал и для них обузой. Какой-то очень сильный мужик, заподозрил что-то – грубо схватил меня за плечо и, ругаясь, спросил, из-за какой такой болезни я держу свой язык на привязи. А я будто тюк или труп лежу и молчу – беспомощный, неподвижный. Кстати, что с моей речью? Будто напрочь забыл, как она производится – только звуки ничтожные, стоны, мычание… Бил озноб не от холода, но от боли в конечностях и спине. И никак не мог собраться с мыслями – может, в этом причина моей немоты? Меня оставили там, где остановились – только носилки разобрали, опрокинув ношу на землю. Боль полыхнула в спине – все-таки позвоночник! Сгрузили – забыли. Никто не собирался меня кормить, смотреть мои раны, переломы, ушибы. Зачем же тогда спасали? Услышал фразу: - Сдохнет – скормим свиньям. Перспектива! Девочка лет девяти поодаль остановилась. Увидев мой взгляд на себе, она вздрогнула. А я ощутил неловкость, почти досаду – не от беспомощности, а от наготы. - Как тебя зовут? – спросил и сам удивился: речь-то вернулась! - Жанка. Длинные черные волосы спадали на ее плечи. Кожа лица белее мрамора, а зеленые глаза казались бездонными. Серое платье с чужого плеча укрывало ее до ступней. - У тебя нет тряпки, чтобы прикрыться? – сказал, наблюдая за ее реакцией. Она покачала головой. - Я – раб твоего отца? И снова единственным ответом было покачивание головой. - Я поправлюсь, и буду работать. Не надо меня свиньям. Разве люди едят людоедов? Девочка опустила голову. Блестящие глаза исчезли под длинными черными прядями. Не меняя позы, она не произносила ни звука – оставалась настолько безучастной, что я подумал: передо мной обыкновенная дурочка. - Но ведь ты понимаешь, что я говорю? - Да, - вздрогнув, прошептала она. Я с трудом приподнялся на локте: - Принеси мне покушать. Девочка снова вздрогнула. | |
| 157
- 08.04.2023 - 05:29
|
- Я поймаю лягушку, ты ее съешь? - Если поджаришь на огне. Чуть спустя жестом полным отвращения сунул запеченную квакушку в рот. Достаточно было одного неосторожного слова или смешка, чтобы нарушить эту ужасную трапезу. Более того – меня, наверное, вырвало. Почувствовал сытость после второй попрыгушки и вместе с ней жажду – так бывает всегда. А девочка сама сообразила – принесла в завернутом кульком листе лопуха несколько глотков речной воды. Вкус ее я уже знал. После еды боли вернулись – руки ломило, крючило ноги, спина полыхала паяльной лампой. Я весь дрожал, не хватало дыхания. Тем не менее, приложив ладонь к груди и кивнув головой, выразил свою благодарность кормилице. Она скромно потупила глаза. - Будем дружить? - сказал я. – Мне нужен друг. Она кивнула, и я с того дня больше не думал о свиньях. А в первый много часов подряд боролся не только с болью, но и усталостью – уверенный в том, что, как только усну, кто-нибудь из свиноводов перережет мне горло и скормит, кому обещал. Впрочем, из наблюдений вскорости заключил – люди землянок не более опасны, чем их ленивые собаки. Другое дело, что не очень-то гостеприимны – но, может быть, они за человека меня не считают? Водяным прозвали. День закончился, ночь миновала, а я все еще был жив. Даже поспал, а меня не убили. По причине, которой не мог понять, все обитатели поселка меня просто не замечали – лежит и лежит; сдохнет – свиньям корм. Кроме Жанки, конечно. Однажды она принесла в горшочке горячего молока с медом. А потом кем-то выброшенный плащ, пропахший собачьей мочой. Жизнь налаживалась. Девочка частенько сиживала подле меня с рукодельем – сети вязала сученой из пеньки ниткой. У нее был клубок, челнок и какое-то приспособление, на которое наматывалась готовая сетка. За несколько минут, освоив нехитрое ремесло, я стал ей полезен. Однажды грубый мужик увидел челнок в моих руках и сделал рабом. Перенес меня под громадный тополь, который спасал от дождя и жары, загрузил работой, приносил еду. В первый раз – кусок вяленого мяса, твердого, как деревяшка, и такого соленого, что щипало язык. Хозяин (так теперь буду звать его) вытер еду рукавом прежде, чем предложить. Я грыз ее целый день. Дали штаны и рубаху до пят – отнюдь не застиранные: к запаху привыкнуть не смог. На мое рукоделье смотреть приходили. А потом снова забыли. Тревога, страдание и стыд, одолевавшие меня с первого дня мучительного состояния, понемногу рассеялись – остались немощь и боль. И тайная радость, что я жив, несмотря на все мерзости, пережитые за последние дни. Была и досада – ведь сам себя вырвал из цивильной жизни, расстался со всеми, кого любил, стал немощным (а может, калекой?) и потерял свободу. Но вместе с ней горел маленький и слабый фитилек, пламя которого согревало. Я верил: Бог меня хранит, Судьба благоволит, удача не оставит – здоровье поправится, и дела пойдут в гору. С Жанкою мы дружили: она единственная знала мою тайну – я только с ней разговаривал. Почему молчал? Мне было то ли стыдно, то ли страшно, то ли…. Ну, не хотел я с ними общаться. - Ты знаешь какие-нибудь песни, малышка? Девочка подняла на меня глаза. Да, ей хотелось петь! Шум водопада, листвы в кроне тополя, птичий щебет – все это сливалось в красивую мелодию, и девочка принялась напевать медленную песенку, хлопая в ладоши после каждой строки. Это была монотонная грустная песня, и слова непонятны. А может, и не было слов – одни какие-то восклицания. Но ее чистый голосок в унисон окружающим звукам глубоко тронул душу. | |
| 158
- 11.04.2023 - 05:11
|
- Подожди-ка! – неожиданно воскликнула Жанка. – А ты ведь еще так и не сказал, как тебя зовут! У всех есть имена, кроме рабов. - А я не видел в селении рабов. Она колокольчиком рассмеялась. - Они быстро становятся членами семьи, в которой работают – мужчины мужьями, женщины женами. А настоящие рабы есть только в городе. - Далеко до него? - Скоро узнаешь – тебя повезут на невольничий рынок. Там кто-нибудь купит. - Кому нужен калека? Девочка вздохнула и пожала плечами. - Сетей сколько навязал! - Не хочу быть рабом, хочу стать вашим правителем – я много знаю и у меня имя есть. По вашим законам не могу быть невольником – меня зовут Анатолий. Жанка снова запела, и новая песенка звучала воинственно. - Звучит неплохо. Это чей язык? Кто тебя научил? Девочка невольно покраснела под моим пристальным взглядом. - Я не знаю. Эти слова рождаются сами внутри меня именно так, как они звучат. - Тогда в чем смысл твоих песен? - Это новый мир, другая жизнь…. В ней достаточно захотеть, чтобы все считали тебя свободным. Мысль догнала: - Ты не здесь рождена? Ты рабой была? А теперь? - А теперь я жена старшего сына хозяина. При первых всполохах утренней зари ветерок бежал от леса к реке, вздымая гнилостные испарения нечистот поселка. Вечерний бриз приносил сладковатый запах тины и камыша. В эти мгновения я просыпался и отходил ко сну. У меня был кров из листвы и сухая трава под лежанку, я научился ползать в кусты по нужде. Если бы у меня ходили ноги, я мог стать членом семьи и жить в землянке бок о бок с немытыми и вонючими ее обитателями. Сама мысль ужасала. Тем не менее, не желал быть больным и слабым – превозмогая боль, тренировал спину с ногами, мечтая когда-нибудь встать. Сидеть я уже научился. Иногда мною занималась Жанка. Когда она приказывала, в ее зеленых глазах вспыхивал огонь, не допускавший ни возражения, ни отсрочки, и появлялась какая-то внезапная суровость, из-за которой она казалась старше, чем была на самом деле. И даже старше меня, не отважившегося на возражения. В такие моменты и боль притуплялась, и многое удавалось. Иногда она пела на родном языке, и хотя слова песен были непонятны, в них словно чувствовался запах леса, журчание ручья, шорох ветра в листве деревьев. Жанка могла часами сидеть и вязать сеть, и на лице ее не отражалось никаких чувств – ни малейшего волнения, ни интереса. Я приставал к ней с расспросами. Пытал по поводу религии, но, похоже, она даже не понимала, о чем идет речь. В каком же я веке? – черт его раздери! У них даже идолов нет. И рабство какое-то ненастоящее. Суровы? – да! Но не жестоки. Заболел – вынесли из землянки, положили в тенек – жди судьбы. Так же они умирали. Жизнь в деревне землянок текла размеренно. Каждое утро, позавтракав скопом, но каждый свое, ее обитатели расходились с невозмутимыми выражениями на лицах – кто в лес, кто на реку, кто занимался ремонтом или строительством жилья, кто правил снасти или оружие. Правителя не было – да и надобности в нем, похоже, тоже. Свары бывали редко и только среди отдельных личностей, никогда не перерастая в массовые потасовки. Лес и река кишели дичью – еды всем хватало, так что делить было нечего. Женщины – через одну беременны, но детей не сказать, что много. Возможно, зимы были голодными – слабые не выживали. | |
| 159
- 14.04.2023 - 05:28
|
К чему это я? Не смотря на прыжок в прорубь, я по-прежнему тот человек, который не любит сюрпризов и неожиданностей – все как хочу, все по плану. Каждая минута рассчитана для дела. Ну и что, что рабом считают, что ноги в отказе, что сети вяжу, на еду зарабатывая – голова-то иными мыслями занята. А мысли такие – хочу стать лидером у этих людей. Только еще не решил каким – светским или духовным? Допустим, светским…. Заведу охрану, обложу налогом, заставлю построить себе избу. Все будут приветствовать меня при встрече или делать вид, что рады видеть. В глаза взгляды уважительные, обожающие… в спину – ненавидящие, предостерегающие. Буду наказывать – власть, знаете ли, надо доказывать. Хотя я терпеть не могу насилия – предпочитаю решать все умом. То есть просто загноблю и все. М-да… Проблем с этой светской властью! Меня передернуло непроизвольно. А дни текли тем же муторным чередом и серой обыденностью. Я лежал под тополем, сонно наблюдая, что происходит в поселке – его обитатели мне казались насекомыми, занимающиеся бессмысленным существованием – и репетировал суровые жесты и взгляды будущего их начальника. Вспоминал самые отвязные ругательства, которые где-либо когда слышал, надеясь запугать ими простодушных обитателей землянок. Еще мне хотелось иметь свирепый вид и мерзкий голос. Эти мечты и мысли вносили какую-то приятную тревогу в душу калеки-раба. Я должен стать их правителем! Ведь я на целую милю умнее всех живущих здесь, взятых скопом. Они должны меня слушаться. Слишком тупыми и тормознутыми казались все эти люди, чтобы противиться. Ну, а тех, кто поумней, следует выявить и приручить. Да, именно с этого и надо начать – найти преданных сторонников. - Послушай, - как-то ненастным днем Жанку попросил, - ты не можешь для меня развести огонь? Конечности зябнут. Девочка покачала головой: - Хозяина надо спросить. Я решился – пора начинать: - Ну-ка зови его сюда – человек же я, а не зверь. Интересно, как они добывают огонь – искрой высекаемой? трением дерева? или борются как уламры? С каким бы удовлетворением полежал сейчас у костра, вздохнул запах дыма. Дождь ли идет, светит ли солнце, огонь – добрый кум, возвращает силы, создает уют под открытым небом. А еще фляжка выпивки – некстати (?) подумалось. Жанка убежала за свекром, а я размечтался – научу их готовить настойку. Явился хозяин мой суровый – сурово взглянул, сурово спросил: - Ты выучился нашим словам – правильно она говорит? - Правильно, - ответил я, кивнув головой. – А теперь послушай-ка человека, который повсюду почти побывал и почти все повидал. Заставляете меня вязать сети, хотите подарить башмачнику, кормите впроголодь – впрочем, спасибо, что кормите, а не скормили. Однако лучше было бы использовать мои знания, а не руки. Хотите, я научу вас готовить веселящий напиток – выпил, и ноги сами пускаются в пляс. Небо дало вам в руки случай стать счастливыми. Вы сто тридцать раз закинете в реку свою сеть, а такого еще раз не выловите. Глаза хозяина моего на мгновение остекленели: видимо, с такой интенсивностью он обдумывал информацию, что даже позабыл жить. Потом шевельнулся: - Ты не врешь? - Можешь проверить. Хозяин с удивлением рассматривал разговорившегося раба. | |
| 160
- 17.04.2023 - 05:39
|
- Нечего удивляться – принесите мне ягод, каких только соберете. Но сначала одежду неношеную, а эту, - вытащил из-под себя Жанкин подарок – сожгите. Хозяин ушел и скоро вернулся с холщовой парой – штаны и рубашка. - Вот, - сказал он, - для тебя. Надевай! Тряпье я с себя стянул, но обновы примерять не спешил. - Отнесите к воде – мне надо помыться. Хозяин кинулся буквально исполнять мое указание. - Э, брат, - остановил его я, - так ты меня всего изломаешь. Зови других мужиков, делайте носилки. Клянусь – чем больше заботы вы проявите, тем крепче будет напиток и веселей голова. Бородатый плут скорчил забавную рожу и помчался за рыболовами. И как мне не претила сомнительная роль шута, не удержался и захохотал. Жанка вторила серебряным колокольчиком. Я помыт, переодет, в полутора метрах от меня горит веселый костерок, а рядом гора всевозможных ягод и горшок ведер на пять – самый большой на все селение, обитатели которого собрались вокруг и с любопытством взирают. Приказал женщинам сыпать ягоды в горшок и мять толкушками – слой за слоем, чтобы сок появился. Потом сосуд заполнили водой. - Все? - Нет. Нужно заклинание. Хозяин мой облизнулся: - А ну, друг, скажи это слово, рождающее веселящий напиток. - Никто не может знать его, кроме колдуна. У вас есть такой? - Чур, меня! – зашептались в кругу. - Теперь будет! Я – знаток белой магии, которая связана с таинственными свойствами всего сущего. Повадил руками над котлом, пошевелил губами, зажмурив глаза: - А теперь накройте его и ступайте по своим делам. Когда народится новая луна, веселящий напиток будет готов. - Что это значит? – требовательно спросил мой хозяин. - Это значит, горшок зачал младенца, и ему надо дозреть. Я буду за ним приглядывать, а вы меня кормить и носить валежник для костра – веселящему напитку нужно тепло. - Я полагал, что мы сейчас будем пить, - сказал мой хозяин. - Если будешь ворчать, он прокиснет, - остудил его я. Хозяин с мрачным видом удалился. Остальные тоже были разочарованы. - Думаю, - сказал Жанке, - хватит тебе вязать сети: будешь моей помощницей. - Ты сделаешь меня колдуном? – обрадовалась девочка. - Я научу тебя многим полезным вещам. Только обещай, что никому не расскажешь о них, пока я здесь: эти знания не всем можно доверить. Обещаешь? Погладил девочку по густым, грязным и спутанным волосам. - Твой народ учить да учить: он непоседлив, упрям, своеволен – ему нужна твердая рука. Ты поможешь мне ими править? Ты ведь прирожденный командир. Раззадорившись, внушал молчаливой собеседнице идею грядущих преобразований – кроме собак и свиней легко приручаются кони и козы, еще утки и кролики. А жить надо в избах – не под землей, а на ней. Я научу их строить. Родилась новая мысль – у меня будет колхоз! Идея понравилась – не управлять, а направлять. Здорово, черт возьми! Будем выращивать плоды-овощи-злаки, и возить в город на продажу. Ах, если бы не моя немощь, каких делов можно натворить! - Отличное место – река, лес, поле – будто создано для процветания колхоза «Светлый путь»! Такие дела завернем! Ты только верь мне и помогай. Ты не боишься? - Нет-нет, - Жанка головой помотала. | |
Интернет-форум Краснодарского края и Краснодара |
