(ВѢДА РА) Числа

Пришла ночь, и снова Гед не спал — он не мог позволить себе такой роскоши. Не смог он уснуть и когда настал третий день. Бег «Ясноглазки» был по-прежнему легок, и даже ужасен в своей стремительности. Ветч мог только удивляться тому, что Гед сохранил столько сил — его собственные убывали с каждым часом. Но магический ветер был все так же силен и не ослабевал ни на минуту. Они продолжали свой путь и Ветчу стало казаться, что они миновали истоки моря и врата дневного света. Гед стоял на носу лодки, по-прежнему глядя только вперед. Но он не видел океан, по крайней мере, тот океан, что видел Ветч — обширное пространство свинцовой воды, сливающейся на горизонте с небом. На глаза его словно упала темная пелена, которая закрывала от него море и небо, и с каждой милей, с каждой минутой пелена эта становилась все плотнее. Заглянув другу в глаза, Ветч заметил это и на мгновение увидел то же, что и Гед — тьму. И хотя они сидели в одной лодке, Ветч плыл на восток по обычному морю, а Гед уходил от него все дальше и дальше, в страну, где
нет востока и запада, где не восходит солнце и только незнакомые звезды сверкают в черном небе.
Внезапно Гед встал во весь рост и громко что-то сказал. Магический ветер стих и потерявшую скорость «Ясноглазку» начало бросать на волнах, словно щепку. Хотя обычный ветер и продолжал дуть с востока, парус их безжизненно обвис. Лодка остановилась.
Гед сказал:
— Спусти парус.
Ветч быстро выполнил команду, а Гед в это время достал весла, вставил их в уключины и принялся грести.
Ветч, видя вокруг только водяные горы, не понял сначала, зачем понадобились весла, но потом заметил, что слабеет даже обычный ветер и волны уменьшаются. Через некоторое время лодка под мощными ударами весел Геда вошла как будто в тихую бухту, в круг совершенно спокойной воды. Гед греб, сидя лицом к корме, и между ударами весел оглядывался через плечо, стараясь заглянуть вперед. Хотя Ветч и не видел того, что Гед — темных склонов под неподвижными звездами, опытным глазом волшебника он начал различать на медленной, тяжелой воде сгустки мрака. вода вокруг лодки стала превращаться в песок.
Если это и было иллюзией, то необычайно могущественной — открытое Море обратилось в сушу. Собрав остатки храбрости, Ветч начал медленно произносить заклинание Откровения, после каждого слова поглядывая, не заколеблется, не исчезнет ли песчаная отмель посреди безбрежного океана. Но она не исчезла. Возможно, это заклинание не имело здесь силы. Но вдруг это не иллюзия и они действительно добрались до Края Мира?
Гед греб все медленнее, часто оглядываясь через плечо и тщательно выбирая путь, осторожно направляя лодку в одному ему видимые каналы и протоки. Время от времени киль «Ясноглазки» задевал дно, и она вздрагивала, хотя под килем лежала бездонная пучина моря. Гед поднял весла, они заскрежетали в уключинах и звук этот был ужасен. Все остальные звуки смолкли, затерялись в мол-чании, которое, казалось, ничто не могло нарушить. Лодка застыла неподвижно. Ветер полностью стих Море превратилось в песок. Ничто не двигалось ни в темном небе, ни на прозрачной земле, простиравшейся во все стороны и теряющейся в кольце сгущающегося мрака. Гед встал, взял посох и легко перешагнул через борт. Ветч был уверен, что его друг сейчас упадет и утонет в море, которое, несомненно, прячется за этой призрачной пеленой, скрывавшей воду, небо и свет. Но моря больше не было и Гед пошел прочь от лодки по черному песку, на котором ясно отпечатывались его следы.
Посох его начал светиться, из него исходило все усиливающееся белое сияние.
Там, где шел Гед, не было направления — севера или юга, востока или запада, были только
«навстречу» и «от».