Оно нам НАТО?

Вечером 20 мая Йенс Столтенберг был вынужден выступить на пресс-конференции, чтобы сгладить противоречия. Он заверил, что «для нас всегда было важно обсуждать Украину, но что касается других вопросов в повестке, подробности и точные сроки встречи нужно обсудить с российской стороной».

«Другие вопросы» — это прежде всего расширение альянса. Напомним, что после принятия в НАТО Черногории официальными кандидатами остаются Грузия, Македония, а также Босния и Герцеговина. Плюс, как сообщил недавно замгенсека НАТО Александр Вершбоу, уже на саммите в Варшаве Грузии будет предложен статус «ассоциированного партнера» альянса, а также сотрудничество на Черном море по формуле «28+2» (вместе с Украиной).

В рамках саммита в Варшаве состоится и заседание комиссии Украина-НАТО. Цель встречи в штаб-квартире альянса — выразить Киеву поддержку и обсудить, какая практическая помощь ему нужна.

Такая активность Североатлантического альянса все сильнее раздражает Москву. Неслучайно 20 мая пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что «дальнейшая экспансия НАТО с нашей точки зрения является, скорее, процессом со знаком „минус“. Этот процесс чреват дальнейшим повышением градуса напряженности на континенте».

Почему альянс пытается скоропалительно провести заседание Совета Россия-НАТО, как изменится глобальный расклад сил после саммита в Варшаве?

— Инициатива по срочному созыву Совета Россия-НАТО связана с тем, что на саммите альянса в Варшаве будут одобрены решения, после которых будет крайне затруднительно договариваться с Москвой, — считает заместитель директора Таврического информационно-аналитического центра РИСИ Сергей Ермаков.

— Причем, эти решения касаются не только расширения альянса — процесс начался не вчера, и сегодня имеет характер устойчивой тенденции. Да, Грузии на этом саммите будет предложен статус квазипартнера вне блока — такая формулировка, по мнению альянса, будет наименее раздражать Россию. Но проблема, повторюсь, в другом.

Прежде всего, по итогам саммита в Варшаве НАТО получит шансы серьезно нарастить военное присутствие в Европе. Напомню, что еще на 25-м саммите альянса в Чикаго в 2012 году была принята трехкомпонентная система военного потенциала НАТО с опорой на ядерное оружие, ПРО и силы общего назначения. На Варшавском саммите будут обсуждаться планы развития всех этих компонентов.

В частности, речь пойдет о планах США разместить 20 новейших ядерных бомб B61−12 в Германии на авиабазе Бюхель, а в перспективе в Турции и Италии. Новая бомба действительно превосходит все имеющиеся аналоги, несмотря на то, что ее мощность, по меркам военных, не слишком серьезная — до 50 килотонн. Ее преимущества не только в точности, но и в увеличенной дальности, за счет того, что авиабомба может планировать. B61−12 сможет полностью заменить собой нынешние модификации бомб свободного падения в арсенале США и размещаться на самолетах как стратегической, так и тактической авиации. С заменой тактического ядерного оружия США в Европе на B61−12, этот арсенал приобретет статус стратегического. Для России такое изменение статуса представляет серьезную угрозу.

Но самое главное — на саммите в Варшаве, скорее всего, американцы поднимут вопрос о механизме принятии экстренных решений внутри альянса — как стратегических, так и оперативных. Американские эксперты уже открыто говорят, что принцип консенсуса не очень хорош в нынешней ситуации, когда, возможно, НАТО потребуется принимать быстрые решения в военной сфере буквально «с колес», поднимать по тревоге Силы быстрого реагирования, и вводить их в дело. И что на какой-то период принцип консенсуса может быть заменен другим, более эффективным в текущей обстановке.

Если новая модель принятия решений в НАТО будет поддержана, и каким-то образом введена в действие, НАТО станет монолитом, решения в котором принимают США, а остальные страны-участницы обязаны эти решения беспрекословно выполнять. В этом случае Вашингтон официально получат в рамках НАТО статус партнера, «более равного» среди равных.

«СП»: — Каким образом планам США помог бы экстренный созыв Совета Россия-НАТО?

— Проблема в том, что часть государств-членов альянса, — прежде всего, Германия и Франция, — публично выражают недовольство американским планами, и этим провоцируют раскол в блоке. По сути, раскол связан с тем, что с подачи США Североатлантический альянс трансформируется в организацию, какой он был в годы Холодной войны. Другими словами, в чисто военный блок, с явно выраженным противником в лице России.

Германии и Франции это не нравится. Политики в ФРГ, например, нацелены на то, что разногласия с Россией никуда не уйдут, но компромисс будет найден, и жесткого клинча, тем более в военной сфере, не случится.

Созыв Совета накануне саммита позволил бы США сделать вид, что Вашингтон и Москва договорились. И когда на саммите в Варшаве последовали бы возражения союзников против серьезной милитаризации НАТО, американцы сказали бы: не стоит нагнетать страхи, с Россией все не так драматично. У нас есть механизм поиска компромиссов с русскими — Совет Россия-НАТО, — и он прекрасно работает.

Американцы, настаивая на скорейшем созыве Совета, преследуют и другую цель. Им понятно, что с нарастанием противостояния с РФ интенсивность полетов американских военных самолетов, в том числе разведывательных, вблизи российских границ будет только возрастать. Это значит, что число инцидентов с облетами российскими военными самолетами американских боевых самолетов и кораблей будет множиться.

Понятно, при таком раскладе возрастает вероятность, что пилоты противоборствующих сторон примут неправильное решение. Так может случиться, если у кого-то из летчиков банально сдадут нервы. В этой обстановке США и НАТО нужны соглашения с Россией, чтобы не только свободно летать и решать свои задачи, но и минимизировать риски.

«СП»: — Отказываясь сейчас встречаться с НАТО, мы поступаем правильно?

— Конечно, правильно. Таким образом, мы получаем возможность ставить перед НАТО вопросы в зависимости от того, что будет принято на саммите в Варшаве. Как мне представляется, в ситуации неопределенности США будет сложнее проталкивать решения типа изменения структуры военного планирования альянса, его командования и процедур принятия оперативных решений. Повторюсь, именно эти решения несут для нас главную угрозу.

Другой вариант повестки Совета, который бы ключевых европейских членов альянса больше бы устроил, — размораживание конфликтных отношений с РФ, и выстраивание отношений нормальных.

Москву бы устроили вполне конкретные шаги в этом направлении. Например, чтобы решения в альянсе принимались в присутствии российского наблюдателя. Или предоставление Вашингтоном четких гарантий ненаправленности системы ПРО на РФ. Но возвращение к партнерским отношениям, как справедливо заметил Сергей Лавров, следует начинать с предварительных консультаций, а не с односторонних заявлений о переносе даты заседания Совета Россия-НАТО.

Такие действия, на мой взгляд, лишь подстегивают откровенно антироссийские силы в альянсе, которые полагают, что с Россией можно не считаться. Думаю, наша резкая реакция послужит хорошим поводом для НАТО, чтобы задуматься о необходимости скорейшего возвращения к полноценному диалогу с Москвой. Я не допускаю мысли, что все 28 государств-членов альянса хотят реального конфликта с Россией, а значит, такое возвращение возможно…

— Формальное сотрудничество с НАТО не добавляет России почти ничего в плане безопасности, — отмечает академик Академии геополитических проблем, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ генерал-полковник Леонид Ивашов.

— Но в Европе нарастает — причем, во всех социальных группах, — движение против разрушения сотрудничества с РФ. Американцы сейчас пытаются фактически колонизировать Европу, навязывая европейцам участие в Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) — и это вызывает недовольство. Многие в ЕС понимают, что ТТИП является не только коммерческим проектом Вашингтона, но геополитическим и цивилизационным. Недовольство вызывает и то, что США активно лезут в Европу со своими военными программами.

Поэтому американцам нужна имитация, что отношения с Россией налаживаются. Им хотелось бы представить дело так, что, несмотря на неснижающийся объем санкций, НАТО находит общий язык с Москвой.

На деле, прежде чем возобновлять сотрудничество с НАТО, нужно определить, ради чего оно затевается. Пока повестка из задач, общих для России и Североатлантического альянса, не определена. Поэтому Москва правильно считает: нет смысла собираться, просто чтобы пустить пыль в глаза российской и европейской общественности…