649-шТучка > Для начала. Объясняю про ник. Вкратце. Рассказчик, правда, из меня никудышный. Как бы покороче-то. Полаконичней. Ладно, попробую. И точки не забывать ставить. Точки. Точки. В общем, с запада наползала на один континент большая льдина из застывшей магмы - океаническая плита. Была она нетолстой, километров пятнадцать всего, но плотной – потому что никакой пены и мусора в ней не было, плотные черные базальты, поблёскивавшие на изломе гладкими стеклянными разломами. И, короче, натолкнулась она на другую плиту – реально другую, потому что другая плита была сложена из всякого спрессованного мусора, пористо накопившегося и слежавшегося толстыми слоями – типа, как навоз в старом курятнике. Это была плита континентальная, гораздо более толстая и рыхлая, как старая доска. Столкнувшись, тонкая плита полезла под толстую, иначе и быть не могло; прогнувшись вниз в месте столкновения, тонкая океаническая плита ушла косо вниз под континентальную, погрузившись под континентом в горячую магму и начавши там плавиться и пускать наверх пузыри расплавленной жижи, всплывавшие наверх и прожигавшие континентальный мусорный слой над собою огромными нарывами, через которые выходило на поверхность много всяческой вонючей дряни, но и много ценного – свинец, серебро и золото тоже выносило к свету божьему и отлагало месторождениями вулканического генезиса. Потом, гораздо позже, пижоны с научными словами назовут такие места зонами субдукции, но да фиг с ними, сейчас не до терминологии. Эти-то драгметаллы и привлекали туда европейцев, совсем недавно открывших эти золотоносные вулканические цепи; европейцы ехали сами, в надежде обогатиться, и родственничков своих не забывали. Один такой местный большой чиновник в ранге вице-короля выписал к себе своего племяша, родившегося в Сарагосе – Сарагосе, заметьте! – и которого звали, кстати, как и Энштейна, Альбертом. Альберт приехал, пожил-послужил, да и решили они с дядей открыть себе хорошие золотоносные участки; но где? – тут-то всё уже занято было, корона со львом давно записала себе тамошнее золото в свои активы. Но да тогда народ был лёгок на подъём; снарядили дядя с племянником пару кораблей, да и отчалил племяш на заход солнца, аккурат над той плитой, что подползала под континентальную, порождая золото – навстречу её медленному движению. Худо ли, бедно ли, но пересекли эти два корабля почти весь океан, самый большой на планете, и достигли неведомых земель посреди моря-окияна – тоже вулканических островов, и было там много золота из тех же магматических глубин. Золота там хватало, и им любили посверкать на солнце закоренелые людоеды, которые там водились; это были свирепые племена грубых мужланов, постоянно воевавшие друг с другом и таким образом без проблем решавшие вопрос продовольственного обеспечения своих поселений. Кулинария на основе человеков ( в этом аспекте человеколюбие у них было всеобщим и искренним, неподдельным ) научила их очень многим фишкам – например, эти каннибалы хорошо знали, что без холодильника в их жарком субэкваториальном климате первым начинает разлагаться головной мозг, то есть скопище нейронов, и из разложения этого нервного вещества возникал самый ядовитый яд человека, такой вот парадокс – вроде самое чувствительное в сапиенсе, то есть нервы, порождало и самое убийственное вещество в бывших людях, позже названное по имени нейронов нейрином; поэтому головной мозг эти парни выедали первым делом. Но золота реально было много, так много, что племянник, Альберт который, даже назвал эти острова в честь известного владельца золотых копей библейских времён. Застолбивши золотносные вулканические острова, племянник вернулся на континент своего старта ( океаническая плита всё продолжала подползать там под континентальную, ни на минуту не останавливаясь ), и доложил как положено кому надо, отписался подробными отчетами, приукрасив, естественно, в меру фантазий – а верили тогда всему, время было такое; и, улучив попозже момент, дёрнул деньжат на оснащение и отправился снова в уже освоенном направлении, на запад, снова открывать золотишко. На этот раз удвоивши свою эскадру, да прихватив батальон солдат, чтобы не скучно было плыть. Снова открыли они острова, и снова, и снова. На крайней остановке остров оказался довольно приличным, и Альберт решил там немного обосноваться, чтобы получше провести геофизразведку в плане драгметаллов и потенциала их извлечения. Но солдаты его эскадры вовсе не были геологами. Они любили рубить мечом, стрелять из огнестрела всякого – короче, заварить бузу было и их любимым делом, и профессией, и образом жизни. Недолго думая, заваливают они одного местного вождя, за грубое слово, которого они, впрочем, не поняли, но нефиг борзеть - и понеслось! а этим-то, туземцам, тоже свежий гастрономический опыт: «дядюшка, а не пробовал ли ты ещё вот этого белого человека? Попробуй, вот кусок со вчера остался, неплохо с майонезом идёт». Дальше-больше: солдатам лишь бы бузить, они ребята горячие и своевольные, начали бунтоваться-меж-собою-кентоваться, борзеть, и вообще, веселуха там была ещё та. В итоге нервная ткань Альберта стала не выдерживать и превращаться местами в нейрин, что лишило его тусняк санаторного образа и томных вечеров; он напрягался, горевал, психовал, где-то стопроцентно и до рукоприкладства с мордобоем доходило, особенно выпивши; и в итоге ото всех невзгод так-таки и помер, недолго протянув во второй экспедиции: аккурат перед днём космонавтики ( будущим ) отплыли с материка - а уже осенью, в день независимости Азербайджана ( тоже будущий ) ушел в мир иной Альберт, и, как часто пишут в Ветхом Завете, «и приложился к народу своему». А вулканы открытых им островов продолжали выдавливать наружу со свистом и паром гидротермальное золото в различных формах его отложений… Альберт имел, как это водится у кастильцев, несколько имён, но на конце шло родовое имя – де Нейра. То есть из рода Нейра – а по-русски, стало быть, чей? – Нейрин. Мистер Нейрин. Альваро Менданья де Нейра. Дальнейшую историю – как жена его, мадам Нейрина, оставалась управлять открытым, а потом свинтила с главным штурманом экспедиции ( отношения, видать, начались у них раньше, добавив напряжения в нейроны Нейрина ) на Филлиппины, и прочая и прочая – это уже было без героя этого короткого изложения, посему на этом ставится точка, точка и точка. ( Точка, Акстисья. Точка. ) |
