Ах белая панама, роскошная панама,
А у меня на фото не лицо, а драма.
Пусть я была упряма ,всегда была упряма,
Но ты признайся мама -мне не шла панама...

Признайся мне, пока ещё не поздно,
Признайся мне, но не жалей меня.
Ты провинилась, поправить всё возможно,
Я твой, признайся мне, прощу тебя.

Нельзя сначала убивать,
Потом шептать: "Я не нарочно!"
Нельзя все время предавать,
Потом молить: "Исправлюсь, точно!"
Нельзя сначала унижать,
Потом просить: "Прости за шутку!"
Нельзя трусливо убегать,
Сказав, что вышел на минутку.
Нельзя, вернувшись, сделать вид,
Что всё как прежде остаётся,
Ведь жизнь на месте не стоит!
ЗА ВСЁ ВСЕГДА ВСЕМ ВОЗДАЁТСЯ!

Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно,
Не отрекаются, любя

Она лежала на кровати,
Губу от страсти закусив,
А я стоял над ней в халате,
Ошеломительно красив.
Она мою пыталась шею
Руками жадными обнять,
Ей так хотелось быть моею.
И здесь я мог ее понять.

«Дождалась! Вот он миг удачи!» -
Мелькнуло где-то в голове,
«Жених по мне и не иначе,
Всё наяву, а не во сне!

Ваше благородие, госпожа Удача,
Для кого ты добрая, а кому иначе.
Девять граммов в сердце постой, не зови…
Не везёт мне в смерти, повезет в любви

Просвистела и упала на столе
Чуть поела, да скатилась по золе
Убитых песен, там мне нечего терять
Мир так тесен. Дай-ка, брат, тебя обнять

Мир тесен
Человек слаб
Где есть господин
Там есть и раб
Тариф на свободу
Торг не уместен
Новый формат
Режет строки песен...

Я выбираю Свободу —
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю свободу
Быть просто самим собой.
И это моя Свобода,
Нужны ли слова ясней?!
И это моя забота —
Как мне поладить с ней!

Я свободен словно птица в небесах
Я свободен, я забыл, что значит страх
Я свободен с диким ветром наравне
Я свободен наяву, а не во сне

Cчастье этой земли, что взаправду кругла,
Что зрачок не берет
Из угла, куда загнан, свободы угла,
Но и наоборот;
Что в кошачьем мешке у пространства хитро
Прогрызаешь дыру,
Чтобы слез европейских сушить серебро
На азийском ветру.
Что на свете - верней, на огромной вельми,
На одной из шести -
Что мне делать еще, как не хлопать дверьми
Да ключами трясти!
Ибо вправду честней, чем делить наш ничей
Круглый мир на двоих,
Променять всю безрадостность дней и ночей
На безадресность их.

Я все громче распеваю
С каждую минутою,
Ничего не забываю,
А все только путаю.

Перышки у птички,
У Ирки две косички,
Кошка глупая у нас
С Юркой ходит в первый класс…

Храбро прыгала с парашютом,
с неба синего, на врага
боевая радистка Анюта,
две косички, два сапога...

Волею случая
Мы неразлучные,
Крепок любви гранит,
И от лукавого,
Вечность, без малого,
Ангел её хранит.

Так и уйдём, старыми,
За облаков кряж,
Два сапога пара мы,
В этом и смысл наш…

Здравствуй, небо в облаках,
Здравствуй, юность в сапогах,
Пропади, моя тоска, вот он я, привет, войска.
Эх, рельсы-поезда, как я попал сюда...

Вагонные споры — последнее дело,
Когда больше нечего пить,
Но поезд идёт, бутыль опустела,
И тянет поговорить.

И двое сошлись не на страх, а на совесть,
Колёса прогнали сон:
Один говорил: «Наша жизнь — это поезд»,
Другой говорил: «Перрон»...

Выпьем мы по соточке, тут и познакомимся:
Мне на Оль всю жизнь везло, ну, а я - Сергей.
Струны плачут новые, деревца дубовые
Проплывают за окном - пой, да не робей!
А через две станции - все, хана! - приехали.
Для тебя здесь дом родной, а мне - как первый снег...
Проводница Оленька, с шутками да смехами
Мы с тобой прощаемся, и, может быть, навек.

Мы прощались на перроне…
Желтым облаком мимозы
Под дождем в окне вагона
Уплывали мои грезы.
Если здесь уже не нужен,
Значит там твоя дорога,
Где проложены маршруты
Всепрощающего Бога...

Я сердце оставил в Фанских горах,
Теперь бессердечный хожу по равнинам,
И в тихих беседах и в шумных пирах
Я молча мечтаю о синих вершинах.

Здесь вам не равнина,
Здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной
И здесь за камнепадом ревет камнепад, -
И можно свернуть, обрыв обогнуть, -
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа…

Ходы кривые роет,
подземный умный крот,
Нормальные герои
всегда идут в обход,
Нормальные герои
всегда идут в обход.
В обход идти понятно,
не очень-то легко,
Не очень-то приятно
и очень далеко,
Не очень-то приятно
и очень далеко.

Где-то далеко, очень далеко
Идут грибные дожди
Прямо у реки, в маленьком саду
Созрели вишни, наклонясь до земли
Где-то далеко в памяти моей
Сейчас, как в детстве, тепло
Хоть память укрыта
Такими большими снегами

Я сегодня до зари встану.
По широкому пройду полю...
Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной - помню...

Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица,
А память, как колодец, глубока —
Попробуй заглянуть: наверняка,
Лицо и то неясно отразится...

Колодец, колодец,
Дай воды напиться!
Колодец, колодец,
Дай неба глоток!
Быть может, быть может,
Ещё возвратится
Счастливое время
И в наш уголок.
Счастливое время
И в наш уголок.

..Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.

Издалекаааа долгаааа течёт река Воооолга...

Америка России подарила пароход,
пар в носу, колёса сзади
и ужасно тихий ход

Пароход Скрябин, заарендованный Наркомфином.
"Ипполит Матвеевич, почти плача, взбежал на пароход.
– Вот это ваш мальчик? – спросил завхоз подозрительно.
– Мальчик, – сказал Остап, – разве плох? Типичный мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!"

-Здра-авствуйте! Угадайте, кто я?
-Адмирал. Иван Фёдорович Крузенштерн — человек и пароход!
-Ну, вы уж совсем…

Ах, что такое движется там по pеке,
Белым дымом играет и блещет
Металлом на солнце.

Ах, что такое слышится там вдалеке,
Эти звуки истомой знакомой
Навстpечу летят.

Ах, не солгали предчувствия мне,
Да, мне глаза не солгали.
Лебедем белым скользя по волне,
Плавно навстречу идёт пароход.

Здесь хорошо, вы мне поверьте
Внизу шумит морской прибой,
А надо мной гора Ай-Петри
В сиянье дымки голубой

Хочу сказать я вам, друзья,
Что здесь писать херню нельзя.

вчера за ролик с балалайкой
где голым прыгал мой дружбан
я получил сто тысяч лайков
и в жбан

А нынче – расплодились, суки,
Рвут из страны остатки жил,
Эх, если б не тряслися руки,
Давно бы всех передушил!

Нну... Как-то естественно

"Уж мы их душили, душили..."

356-Эксгуматор >

В Коктебеле, в Коктебеле
У лазурной колыбели
Весь цвет литературы ЭсЭсЭр,
А читательская масса
Где-то рядом греет мясо -
Пляжи для писателей, читателям же -...фиг!

Спят усталые игрушки,
Книжки спят.
Одеяла и подушки
Ждут ребят

Спи, ночь в июле только шесть часов