Национальные особенности секса

Черная зависть
(О любви, эротике и эгоизме. Интернационально)

Девяностые. Еще недавно американцев мы видели только по телевизору, затем они стали присылать нам гуманитарную помощь, и наконец поехали сами. Авантюристы, туристы, экономисты, представители бесконечных фондов и, куда ж без них, студенты по обмену. Уже сейчас я понимаю, что даже студенты были авантюристами, иначе как объяснить столь необдуманный поступок молодого человека из благополучной страны. В Америке, как мы знаем, есть не только белокожие, но и их антиподы, которые тоже решили попробовать Россию на вкус.

С одним меня свела студенческая судьба. Звали его по нынешним временам эпически: Карл.

Карл, его звали Карл. Реальный Карл! Карл!

Тогда его имя вызывало конечно же другие ассоциации. Он никак не мог понять, почему его все спрашивают про кораллы, а один из нашей тусы даже попытался перевести скороговорку на английский. Венцом каждой вечеринки с участием Карла было чтение им знакомого всем с детства речитатива. Мы пили спирт Рояль с вареньем и ухохатывались над дутыми губами, пытающимися произнести заветную «Клару». Я хорошо запомнил его имя, некоторое время мы переписывались, и каждый раз, заходя в бургерную Carl’s Junior, я думал, что надо бы узнать, как там мой загорелый друг.

Карл был американец, по-моему, из Сиэтла, приехал по обмену, чуть ли не в Кулек (Институт Культуры), сейчас не вспомню уже. Тщедушный и стеснительный. В какой-то несуразной одежде, с грустными глазами и веселыми скулами, черный, как ночное море, то есть с чуть заметным отблеском.
Виделись мы нечасто, он учился в другом вузе, и пересекались только на квартирных тусовках. Тем не менее я, как большой международник, показал парню музей и однажды позвал в баню.
 
Меня самого туда пригласили друзья, занимавшиеся тасканием гирь до потери работы. Они предупредили, что баня общая и будут также дружественные представители организованной преступности, которые, оказывается, тоже любили народные традиции.
 
Прибыли вдвоем в самый разгар мытья. Встретили нас сначала тишиной, а потом дружной сатирой уровня школьных анекдотов:
 
«Саня с рубероидом пришел, а крыша у нас вроде не течет, да, Серега?». Рука Сереги была размером с половину Карла.
 
«Свет не выключайте, прое…м негра, как его найдешь в темноте».
 
«Не мог негритянку братве подогнать?!»
 
«Сейчас мы его отмоем, наконец!»
 
«Он по-русски понимает» - предотвращая разгул фантазии, порадовал я общественность.
 
«И мы понимаем, так что пусть не ссыт, Hello Africa! sit down, пусть пожрет хоть нормально, доходяга, голодаем, недоедаем? Слышали!»
 
«Я из Америка, спасибо»
 
«Охренеть! И правда говорит!»
 
«У него папа врач, между прочим».
 
«Да ладно, мы шутим, дружба народов, все дела, пойдем париться».
 
В парной дословно повторилась сцена из московской бани, разве что вместо опахала раскручивали простыню, да шутки про Карла пожестче, но не обидные. Американец держался молодцом, и вскоре все вывалили в душевую. Карл снял простыню в ожидании своей очереди и создал вокруг себя вакуум. Голого Карла мы до этого не видели. Увидели.
 
Тишина повисла пронзительная. В общем, если сложить, всё, чем наградил нас бог, получилось бы то, что имел Карл. Вы помните руку Сереги? Ну вот, немногим меньше. Общественность взирала на достоинство с достоинством.
 
«Нда…» - разрезал воздух самый возрастной товарищ. В этом «нда» можно было услышать столько оттенков, что хватило бы на отдельный рассказ.
 
«Хорошо, что я это только в старости увидел».
 
«Саня… а ты на х..я его привел?» - с тоской, переходящей в «предъяву» спросил Серега.
 
Карл, вероятно, не первый раз оказывался в такой ситуации и даже вроде бы покраснел, по крайней мере белками глаз. Красные глаза. Тщедушный Карл. ОН. Суровые мужчины. Тишина, непробиваемая даже звуком воды в душевых.
 
Неожиданно ситуацию разрядил еще пока счастливый человек, выливший на себя ведро ледяной воды и бежавший в душевую с гиканьем:
 
«Ээээх, водичка, аж мозги съежились, член бы свой найти!»
 
Этого вакуум не выдержал. Смех разорвал в клочья баню и ближайшие здания. Ничего не понимал лишь Карл и тот, кто как ослик Иа потерял свой х...
 
Но и он скоро догнал. Затем начал смеяться Карл. Смех – это всё-таки высший божий дар. Он нас мирит со всем и со всеми. Последний рубеж. Но вернемся в реальность.
 
Вечером я понял, что мужчины не меньшие сплетники, чем женщины.
 
Знакомых мне парней в бане было пятеро. Девушек троих из них я знал. Все три позвонили мне с однотипным текстом:
 
«Саш, я всё знаю про Карла (звучало как будто Карл – гей-инопланетянин), моя подруга ОЧЕНЬ хочет пригласить его на свидание. Я тебе больше скажу, мы все хотим, чтобы она его пригласила на свидание». (Я уже полгода безрезультатно обхаживал эту подругу. Мне стало очень обидно).
Итого, через час три красивые девушки были готовы прибыть безотлагательно.
 
Серега позвонил сам: «Слушай, там этот твой друг со шлангом может к нам приехать, мы девчонок вызовем, любых, в смысле любого цвета, но привези его, не отрежем, пусть не очкует! Вези, бл…!
 
От пятого сигнала не было. Оно и понятно.
 
Я приехал в общагу к Карлу и обрисовал перспективы грядущего разгула. Очень хотелось погреться в лучах славы. Работа на контрасте меня не смущала.
 
Грустные глаза моего друга терзались. Видна была внутренняя борьба. Он встал, веселые скулы осунулись, дутые губы терлись друг о друга. Я не мог понять, в чем дело.
 
Не буду утруждать английским. Оказалось, вот что. У Карла была девушка. Он ее любил. Будучи совершенно нормальным мужиком, Карл изводился от соблазна, но…
 
«Сука твой Карл, эгоист и придурок. Два раза нас с дерьмом смешал. Физически и теперь морально