у Неподобы вышла новая книжка
 

У Неподобы вышла новая книжка! "Спящий поток".

Солодкому Дмитрию
***
Когда-нибудь в особенно почетный, особенно заметный юбилей
Седой, но с той же царственной осанкой, проводишь ты подвыпивших гостей.
Утихнет шум на лестничной площадке, сверкнет вино в усталом хрустале,
Как в тишине особенно тоскливы остатки пиршества на праздничном столе…
Бравурных поздравлений, мишуры воспоминаний, глухое эхо капает на донце.
И лодка уплывает безвозвратно… наверно - к югу ! К побережью солнца….

Туда, где прошлого забытый часовой остался на посту
и ты - арктический дежурный, вечно ждущий связи…
Живой алтарь, святые мощи прошлого хранящий, не в истерии, не в экстазе,
В достойных стариковских днях, где каждый час старательно прожит -
Один в ночи. Один на свете.
Кромешная пурга десятилетий завоет, закружит, заворожит…

Когда-нибудь….Я знаю, так и будет… Солидный, гордый, сдержанный, седой,
Такой же неприступный … беззащитный, с такой же капитанской бородой,
Назло тоске-чертовке, одиночеству глухому, разбередив фантомы старых ран,
Ты включишь с мазохистским упоеньем хранящий тени прошлого экран.
И побегут с жестокостью подростка лихие кадры прошлого и боль,
В груди твоей как пуля разорвется каленой юности сжигающая соль…
Вершины, что белее не бывает, ветров кромешных бешеная блажь,
Друзья, что никогда не покидают, подъемов ослепительный кураж.




Рассветы, алым пышущие соком, снега, в которых лиц не разобрать,
Мечты о чем-то важном и высоком, и узы, что ничем не разорвать…
По склону длинные идут к вершине связки…
а может к вечности, к бессмертию, к судьбе…
И самой рвущей частью этой сказки - она…. рукой махнувшая тебе.

Как будто буря в глубине застыла, глаза усталые сияют ясным светом,
Та девочка, что так тебя любила далеким акварельно чистым летом,
И это лето длилось, длилось, длилось!!! Казалось, да не быть ему конца!!!
И чтобы в этом мире не творилось - не развести сплетенные сердца!!!

Вы долго шли вдвоем по бездорожью, и был везде для вас и дом и храм,
Вы вместе оставались у подножья и вместе прорывались к облакам…
В нужде делили крохи, предлагая друг другу только лучшие куски,
Взахлеб друг друга телом прикрывая от смертной непогоды и тоски.

И так же беспощадно рвали души, безжалостно сжигая дом дотла,
Но девочка одним далеким летом… шагнула в зиму и по льду ушла…

Когда-нибудь, я знаю, так и будет …. Сожму осколки прошлого в горсти….
Меня, душа моя, прощать не надо…. Ты только эту девочку… прости!!!

Когда-нибудь в особенно почетный, особенно заметный юбилей
Седой, но с той же царственной осанкой, проводишь ты подвыпивших гостей.
Бравурных поздравлений, мишуры воспоминаний, глухое эхо капает на донце,
Но лодка уплывает безвозвратно… наверно - к югу! К побережью солнца….




И, кажется, что жизнь еще пробьется, сквозь жесткий фирн взъерошенным ростком.
Но жаль, что никогда нам не наполнить – пустую колбу новеньким песком…
И может быть, еще остались шансы, хоть что-то уберечь, прикрыть, спасти….
Кричу тебе сквозь время и пространство, ТЫ ТОЛЬКО ЭТУ ДЕВОЧКУ ПРОСТИ!!!
Она ни в чем, ни в чем не виновата, из вздыбленных, заснеженных краев
В твои глаза глядит, чиста и свята….
Чужая девочка с лицом, похожим на мое.

ПАМЯТИ НЕ ВЕРНУВШИХСЯ

Озер перламутровых бусы, хребтов белоснежных кольцо
Ледовое море Эльбруса плеснуло мне пеной в лицо…..
****
Снегурочка-ночь, недотрога, хрипит за спиною пурга,
Скользит под ногами дорога из новорожденного льда.
Кого-то сегодня захочет прибрать ледяная карга,
И воет она, и морочит, и жадно ползет по следам!

Коварная ведьмина стужа со снежной фатой набекрень,
Всю душу воротит наружу, такой вот неправильный день!
Не падать, не спать, не садиться! Вокруг изумительный вид!
Но что ж эта чертова птица все время над нами кружит!

Священная ценность идущих – прикрытый от ветра момент,
Он дарит поток преимуществ – хотя бы подняться с колен.
А ветер он хуже, чем стужа, он в хлам размывает мозги,
И петли все туже и туже он вьет на подъеме ноги!

Какая дурная привычка искать на привале огонь...
Сверкнет непростительно спичка, прикроет окурок ладонь...
Утих бы немножечко ветер… Хотя бы на пару минут!
Не дрейфь! Непременно заметят.... Свечу на окошке зажгут!

И встретят, ах, как они встретят!!! Обнимут, согреют, нальют!
Представь, что на всем белом свете – лишь нас так отчаянно ждут!
Не ждут так любимых девчата, не ждет так победы солдат,
Как ждут на приюте ребята, что мы возвратимся назад!!!

Натечные серые плиты, ревущая белая мгла,
Разломы предательски скрыты, погодка нас, брат, подвела!
А утром, когда на вершине плясали, орали - «Ура!»
Ни облачка, небо - иссине! И ангелом белым – гора…

И были объятья по-братски, и чувств несолидный накал…
И аж до земель Араратских Кавказ под ногами сверкал!
И в розовом нежном сиянье хребтов непорочная стать!
Как будто бы мир на прощанье решил нам себя показать …

Ближайшая бездна мгновений сверкающей брызжет слюдой!
А сколько еще поколений пройдет этой рыжей грядой?
И выйдут они на вершину…А что остается для нас?
На эту святую картину – клянусь, мы посмотрим не раз.

Плевать, что метет по колено, что ноги немые давно!
Мы выйдем из белого плена красиво, почти, как в кино!
Увидим тревожные лица – в проеме обмерзшей двери,
Да что ж эта чертова птица – так медленно… в шторме парит?

В КОНЦЕ ПУТИ

Проще идти вперед, проще начать с нуля.
Скована в темный лед выжженная земля.
Сыпет бессонный снег сутками напролет.
Сброшен последний век, пройден последний брод.

Вмерзли морщинки бед в ласковое лицо,
Только причины нет встать на твое крыльцо.
Ветер ломает сны деревцу под скалой.
Жалко, что до весны нам не дойти с тобой….

Можно шагнуть с моста, можно нажать курок.
Можно уйти с поста – ты отработал срок.
Вроде бы не дурак, вроде бы не старик.
Сделан последний шаг, пройден последний пик.

Можно лежать на дне, можно лишиться сна.
Смотрит в затылок мне темная сторона.
Боль закаляет дух, в сердце крепчает лед.
Холод - он слеп и глух, он ничего не ждет.

Памятник будет прост – смерзшийся след в снегу.
Тот, кто коснулся звезд, падает на бегу…
Ветер надломит кость деревцу под скалой…
Жалко, что не пришлось жизнь мне прожить с тобой!

всю книжку будете копипастить?

Нда... Научился рифмовать и хорошо

Боль-соль,блажь-кураж... Замичатильна

Стихи прекрасные. Ещё храню с прошлых лет и стихи с форума, и бесподобную краснодарскую антиутопию "Повесть о Ванечке, который верил что добро победит зло". Что за Неподобы, я в них уже запуталась. Кто Вы? Интересно, хоть и не положено допытываться на форуме. Или это все из одной семьи?

Это Вадима Петровича дочь.

9-temp81 > Вадима Петровича, каюсь, не читывала, только слышала и относила, по незнанию и вечной нехватке времени, к советскому местному официозу. А вот дочь (сказали - Ольга?), заинтересовала сразу. Прямо надо отслеживать, если получится. Она молода, наверное? Если ещё кроме настроения и певучести появятся глубокие мысли, то будет явление в поэзии. Спасибо за стихи и за повесть.

Вам спасибо, у Олечки сейчас плохой период, я ей покажу ветку, её это сильно поддержит.

Чтоб объясниться кто я, я ее друг, пишу с ее компа (поэтому ник ее).Просто друг.

Олечке сейчас крайне нужна поддержка.

А кому она сейчас крайне не нужна? Помогайте, поддерживайте, держитесь. Ходите в церковь - единственная поддержка там.

ФОТОГРАФИЯ ПАРНИШКИ



Снаряжение парнишки, не пришедшего с горы…
Сиротливые излишки в пыль проигранной игры…
Три железочки, шнурочек, каска, штопанный рюкзак,
Да блокнот где пара строчек про любовь и просто так…

Фотография парнишки… пара общих горьких фраз,
Не герой, не покоритель …. В первый раз он, в первый раз…
Над хребтом ревет вертушка, плачет женщина в пальто,
В этой сломанной игрушке, не узнал его никто.

На ветру сжимаясь в стайку, ждут девчонки грузовик,
Парни курят без утайки, старший сушит пуховик…
Изумленье до одышки, обломившийся карниз…
Вся история парнишки … не спустившегося вниз.

Это просто раньше вашего поста запустил, извините.

СТАРЫЙ СВИТЕРОК
Белой Ирине
Что с тобой сегодня, взгляд такой холодный…
Словно ищет сердце, теплый уголок.
Надевай скорее, тот, давно не модный,
Штопаный небрежно, старый свитерок.

Как он сохранился, вязаное чудо?
После всех скитаний по большим горам.
Было с ним не страшно заболеть простудой,
Или некрасивой показаться нам….

Куцые косички, свитер не по росту,
Карие глазища, удивленный смех…
Кто сказал, что время удержать не просто,
Ты для нас навечно – будешь лучше всех!

Свитерок надень-ка, в этот день осенний.
Зеркало послушно отразит в ответ,
Горы за спиною вспыхнут на мгновенье,
В зеркале девчонка, ей семнадцать лет…








КОШКА

Стали символом разлуки, ваши радостные сборы,
Стали символом печали – на пороге рюкзаки.
Ждут вас песни до рассвета, поезда, большие горы,
Ждет меня на две недели… уголок моей тоски.

В доме полная разруха, тряпки, спальники, веревки,
Ждут вас узкие тропинки, у костра веселый гам,
Вы смеетесь безмятежно, вы прощаетесь неловко,
Я же сердца половинку, отдаю в дорогу вам.

Вы идете на вершины, чтоб вдыхать снегов осколки….
Просто я люблю вас сильно….
А живу совсем не долго.

КОГДА ВЕРНУСЬ, Я РАССКАЖУ ТЕБЕ ВСЕ

Коренькову Владимиру


Когда вернусь, я расскажу тебе все…
Как слепит солнце и не греет ничуть.
Как одичалый ветер душу трясет,
Как стужа требует колени согнуть.

Как оловянно стынут взгляды на лед,
Взвывает снег под онемевшей ногой.
И как становится одной из забот
Не раздолбать в остаток облик людской….

Когда нет сил - не ждать, что кто-то другой,
В метель отправится палатки спасать.
И помороженной до мяса рукой,
Держать страховку, в голос выть, но держать.

Не так уж страшен снег, январский мороз.
Страшнее страшного в убийственный миг
Задать себе сакраментальный вопрос:
«Чем жизнь моя дешевле прочих других?»

Страшнее страшного – себя пожалеть
И клешни мерзлые закутать в бинты.
Забраться в спальник и у печки потеть
А что такого? Просто выдохся ты…

Когда вернусь, я расскажу тебе как
С ума съезжаешь от безделья в пургу,
Как высота мозги сжимает в кулак,
Как дух и волю гнет в больную дугу,

Как жутко утром из палатки ползти,
Махать кайлом, крошить каленые льды,
И барахло свое, и тело нести
Сквозь - «не могу», до - той гряды!

А на вершине вместо пафосных поз
Я, как щенок о возвращенье скулил.
Спасибо доктору, что «сделал наркоз»,
И сходу в лагере мне спирту налил.

Когда вернусь, засядем мы до утра….
Но расскажу тебе, конечно, не все….
Лишь то, как сахарно сверкает гора,
И мимо тучи ветер к югу несет.

Не потому, что поделиться боюсь
Не потому, что не поймешь ничего.
А если только я в январь оглянусь,
С тобой окажется не я, а другой.

Совсем не тот, каким ты знаешь меня,
Такой, почти что разгеройский герой,
А некто, сжавшийся в комок у огня,
Глотавший сопли под огромной горой.

Хотел остаться, лепетал, что больной,
Такие мысли зрели, тошно признать.
Спасибо шефу, наподдал мне с душой,
Всю дурь отшиб, заставил на ноги встать.

Спасибо Ваське за конфетку «Дюшес»,
Спасибо Вовке за перила на спуск.
Да я б за вас, ребята, в пекло полез,
Когда я сдох, ополовинили груз…

И ободряли шуткой: «Эй, новичок,
Еще ты будешь вот такой молодец!
Не кисни, крепче ухватись за шнурок,
Что, ухватиться нечем? Ручкам…. конец?

Вернемся, ставишь нам за муки коньяк,
И чаю шефу, он, собака, не пьет
Дойти придется, здесь не ездит ратрак,
И добрый Шойгу не пришлет вертолет.

Когда вернусь, коснусь твоей я руки.
Я выбираю правду меньшей из зол.
Не зря ж боролись за меня мужики,
Чтоб испоганить ложью то, что прошел.

Когда вернусь, я расскажу тебе все….






И БУДЕТ ПУТЬ….

А путь будет злой и длинный – обратного быть не может,
Но этот апрель лавинный напрасно тебя тревожит!
Напрасно тебя пугает фронтов грозовых кипение,
За нами весна шагает в сметающем настроении.

Блистающий снег на склонах, солнца полярная ярость,
А в городах зеленых ждет нас покой и старость.
Здесь же такая жалость! Пленный апрель в метелях
Весна опоздала малость, всего на одну неделю.

Напрасно считаешь сутки, напрасно ты ждешь антракты,
Не лечат ни сны, ни шутки, не тешат мечты и факты.
На склоне стоит палатка, а горы молчат спросонья.
Но верят в весну украдкой заложники межсезонья.

Когда-нибудь на обрыве, дней, улетевших в пепел,
Вспомним, как мы мечтали, вспомним, как мир был светел,
Вспомним про снег лавинный лет через десять-двадцать,
Плевать, что пурга бушует и некуда нам деваться!

И пусть непогода длится, бесятся ураганы.
Главное – чтоб не съели кухоньки и диваны.
Главное не сдаваться, верить в свою дорогу!
А путь будет злой и длинный…
Будет… И слава Богу!

ЧТО ЖЕ ТАМ БЫЛО?

Бессильем редких встреч, где памяти укол,
Лишь изредка тревожит лишней сигаретой,
Прохладный воздух. Утро. Узункол.
Какой потерей мы расплатимся за это?


Что же там было? И было ли что?
С ревом вгрызается в ночь грузовик,
Там, за едва различимым хребтом,
Конус вершины открылся на миг…
И расступилась кипящая мгла,
Холодом звезд окропленная вдруг,
Будто бы раны на сердце прижгла,
Рваные раны от встреч и разлук.
Что же там было … И было ли что?
Скоро года заштрихуют портрет.
Только однажды холодным хлыстом
Память вернет этот странный рассвет.
Там, где вершина открылась на миг,
Нас, провожая, тревожных и юных,
С ревом вгрызается в склон грузовик.
Ты улыбаешься… Трогаешь струны.
Что-то поешь, и не смотришь в глаза.
Ветер притих, он устал от полета!
Капля дождя это, или слеза?
Что же там было? И было ли…что-то…

Не пинайте пианиста, он играет как умеет...... Просто:)

ОСЕННИЕ ПИСЬМА

Я отправляюсь в далекие дали холодные,
Желтые хвори ветров над хребтами безводными.
Больше ни капли тоски не прольется без повода!
А ты пиши мне, пиши из дождливого города.

Грустная тема, веселая тема – без разницы.
Скоро запляшут по скалам метели – проказницы.
Скоро затянет туманом долины лавинные.
А ты пиши мне, пиши свои письма невинные.

Ценность в словах, но важнее всего многоточия…
Так укрепляются льдом в зиму русла проточные,
Так подтверждается верой любовь депрессивная.
А ты пиши мне, пиши свои письма наивные.

Теплая тема, холодная тема – без подписи.
Скоро расчертит зима свои стылые прописи.
Скоро прожорливый быт не оставит нам радости,
А ты пиши мне, пиши, как мы вместе до старости!

Скоро в недугах забудутся страсти влюбленные.
Будем молчать и беречь свои нервы холеные.
Все что останется - письма, конверты бумажные…
Так что пиши мне, пиши свои глупости важные!

Может, однажды осипшею стылою осенью
Старые письма распалят огонь среди просини.
И дополна наши души теплом будут налиты,
Так что пиши нам обоим в далекие дали ты!

Посвящается Славе Королеву – солдату, поэту, другу.


ЗИМНИЙ МАРШ
(или баллада про апрель)



Грохот сапог по натянутым нервам дорог.
Вечность ритмично качает им в такт колыбель.
Следом за мною шел тот, без кого я не мог
И все пытался запеть про какой-то апрель!

Где твой апрель? Он за тысячу зим от поста!
Бродит, хромая, шаманит исподние сны.
Здесь иногда мы приходим в такие места,
Где никогда, даже в шутку, не будет весны.

Режет брезентом плечо стопудовая блажь.
Палит дыхание холодом стылый январь…
И ничего не меняет привычный пейзаж.
А в промежутках бессилен толковый словарь.

Над головою зияющий неба провал,
Горных озер не видавший тепла антрацит.
Снег на дорогах, закрыт до весны перевал,
То есть серьезно и бескомпромиссно закрыт.

Следом за мною шел, падал в сугробы лицом.
Но повторял – не пройдет и десятка недель!
Солнце с востока рванет золотое кольцо,
И разлетится осколочным ливнем апрель!

Вскроет, листая картинки о теплых краях,
Нож перевала свинцовый туман обложной.
Господи, как же я долго плутал в январях!
Дай мне хоть память о том, что зовется весной.

Выйдет в зенит запоздалое утро души!
Грохнут лавины, взрывая запекшийся наст!
Реки рванутся, чтоб льды вековые крошить!
Сгладится ночь и чумные позиции сдаст.

Здравствуй, тревожная! Славен твой сорванный век!
Властвуй над миром сметающей властью грозы!
Наши следы уничтожит растаявший снег.
А сквозь потоки дождя не заметят слезы

Шли мы, топтали замерзшую белую мглу,
Сыпалось небо на голову, выла метель.
Слышишь, когда мы вернемся и сядем к столу,
Ты мне сначала расскажешь про этот апрель!

Знаешь, кричал он, а снег залеплял ему рот!
Где-то под снегом уже собираются жить!
Сотни цветов, и готовятся птицы в полет
Гнезда звенящие в рощи цветущие вить!

Шли мы. Бесилась, кусалась от злости пурга,
Висла на плечи, чтоб тяжесть добавить ногам!
Вой, извивайся, шальная, но сгинут снега!
Девочки в юбочках будут гулять по лугам!

Шли мы, мечтали, листали в уме календарь.
Будем на солнышке спины потертые греть!
Что там осталось? Какой-то несчастный февраль?
Дней двадцать восемь, короткая зимняя треть.

Грохот сапог по натянутым нервам дорог,
Мерно отстреливал сутки в галактику год.
Следом за мною шел тот, без кого я не мог.
Что-то кричал, только снег залеплял ему рот…

В шорох квартирный вернутся, и все – нипочем!
Выпить вина, завалиться ничком на постель.
Нет, он опять тормошит за немое плечо,
И все бормочет, мерзавец, про этот апрель.

Где твой апрель? Оглушительно давит тепло,
Летнее марево, пыльные клетки квартир…
Видишь, весна мимо нас прошагала легко!
И недосказанной фразой порхнула в эфир…

Где твой апрель?! Даже в близких глазах – мерзлота!
Иней дыхания, зыбкая просинь небес…
И, как всегда, мы приходим в такие места,
Где никогда, даже в шутку, не будет чудес.

Посвящается Славе Королеву – солдату, поэту, другу.


ЗИМНИЙ МАРШ
(или баллада про апрель)



Грохот сапог по натянутым нервам дорог.
Вечность ритмично качает им в такт колыбель.
Следом за мною шел тот, без кого я не мог
И все пытался запеть про какой-то апрель!

Где твой апрель? Он за тысячу зим от поста!
Бродит, хромая, шаманит исподние сны.
Здесь иногда мы приходим в такие места,
Где никогда, даже в шутку, не будет весны.

Режет брезентом плечо стопудовая блажь.
Палит дыхание холодом стылый январь…
И ничего не меняет привычный пейзаж.
А в промежутках бессилен толковый словарь.

Над головою зияющий неба провал,
Горных озер не видавший тепла антрацит.
Снег на дорогах, закрыт до весны перевал,
То есть серьезно и бескомпромиссно закрыт.

Следом за мною шел, падал в сугробы лицом.
Но повторял – не пройдет и десятка недель!
Солнце с востока рванет золотое кольцо,
И разлетится осколочным ливнем апрель!

Вскроет, листая картинки о теплых краях,
Нож перевала свинцовый туман обложной.
Господи, как же я долго плутал в январях!
Дай мне хоть память о том, что зовется весной.

Выйдет в зенит запоздалое утро души!
Грохнут лавины, взрывая запекшийся наст!
Реки рванутся, чтоб льды вековые крошить!
Сгладится ночь и чумные позиции сдаст.

Здравствуй, тревожная! Славен твой сорванный век!
Властвуй над миром сметающей властью грозы!
Наши следы уничтожит растаявший снег.
А сквозь потоки дождя не заметят слезы

Шли мы, топтали замерзшую белую мглу,
Сыпалось небо на голову, выла метель.
Слышишь, когда мы вернемся и сядем к столу,
Ты мне сначала расскажешь про этот апрель!

Знаешь, кричал он, а снег залеплял ему рот!
Где-то под снегом уже собираются жить!
Сотни цветов, и готовятся птицы в полет
Гнезда звенящие в рощи цветущие вить!

Шли мы. Бесилась, кусалась от злости пурга,
Висла на плечи, чтоб тяжесть добавить ногам!
Вой, извивайся, шальная, но сгинут снега!
Девочки в юбочках будут гулять по лугам!

Шли мы, мечтали, листали в уме календарь.
Будем на солнышке спины потертые греть!
Что там осталось? Какой-то несчастный февраль?
Дней двадцать восемь, короткая зимняя треть.

Грохот сапог по натянутым нервам дорог,
Мерно отстреливал сутки в галактику год.
Следом за мною шел тот, без кого я не мог.
Что-то кричал, только снег залеплял ему рот…

В шорох квартирный вернутся, и все – нипочем!
Выпить вина, завалиться ничком на постель.
Нет, он опять тормошит за немое плечо,
И все бормочет, мерзавец, про этот апрель.

Где твой апрель? Оглушительно давит тепло,
Летнее марево, пыльные клетки квартир…
Видишь, весна мимо нас прошагала легко!
И недосказанной фразой порхнула в эфир…

Где твой апрель?! Даже в близких глазах – мерзлота!
Иней дыхания, зыбкая просинь небес…
И, как всегда, мы приходим в такие места,
Где никогда, даже в шутку, не будет чудес.

* * *


Удивленному – рай. Научи меня, друг, удивляться…
Я на лодке плыла, ну и что… Лодка, весла, вода…
Я на крыльях летала – и что? Все равно приземляться.
Приземленному – край. От востока до первого льда.
Научи меня, друг!!! У тебя проездной на удачу!
От полотнищ мечты оторви поцветастей лоскут.
Прицеплю я его на свою неказистую мачту,
И со скрипом вдоль берега волны меня понесут.
Жить как ты – даже дети, ей-богу, не могут!
Разлюбили – страдать!! Непременно и жутко страдать!
Клясться в вечной любви, стихотворничать, рваться в дорогу,
На дорожных газонах цветы для нее воровать.
И наряду милиции - только представить, не спьяну!
Объяснять, что любовь – это дар серебристой луны!
И что несколько этих от пыли издохших тюльпанов
Ничего не решат для цветущего вида страны.
А наутро опять - удивляться, что выжил, однако!
Кофе пить, на злосчастный тюльпанчик глядеть.
И рассказывать вслух, что священные радости брака
Ты еще не готов на мятежное сердце надеть.
Научи меня, друг! Растолкай мою сонную душу!
Как однажды в пургу, на другой стороне бытия
Ты заставил идти, в темноту, на ногах непослушных.
«Встань, чтоб жить!» - Я отчаянно жду от тебя.

2001г.

Есипову Володе – с благодарностью за вечную поддержку!

***

Привет, Малыш! Опять ночной звонок?
Опять хандра находчивая с хрустом
Растянет нас по ниточкам тревог,
Тряпичных кукол штопаные чувства…
Нет, я не сплю, конечно, не один,
Пришли друзья и не уйдут подруги.
И, как всегда, себе я господин,
Не приобрел собаки и супруги.
Вполне здоров, корплю над ерундой,
Курю, травлюсь горячим кофеином,
Я очень рад услышать голос твой,
И где ж ты есть? Кавказ или Хибины?
Или еще какая часть земли
Приоткрывает пред тобой объятья?
Куда б тебя пути не завели,
Пообещал тебя не забывать я…
И с кем сейчас ты делишь пополам
Короткий сон под спальником промерзлым?
Я всей душой желаю счастья вам
На всех путях подлунных и подзвездных!
Пойми, Малыш, мы созданы с тобой
На полосе взаимных отчуждений
Я не герой, хотя и с бородой,
И только в плане критики я гений!
Ну что молчишь? Я знаю, в горле ком,
Мешает вдруг расплакаться, и с дрожью
Уходит ночь. Найдя ключи с трудом,
Осталась боль палаткой у подножья.
Все жизнь до капли чувствую твою!
И если вдруг в дороге ты споткнешься,
Заплачешь ты – я песенку спою,
А ты в ответ немного улыбнешься.
Вот так и жить, вот так и топать нам,
Сшивать пространства, прыгать с класса в классы.
Бегут по телефонным проводам
Двух жизней несходящиеся трассы…
Ну что, давай до скорого, Малыш!
Иная жизнь – чужда и бесполезна.
Когда-нибудь ты скажешь, что стоишь
У телефонной будки прямо у подъезда…

«Мы в город Изумрудный
Идем дорогой трудной,
Идем дорогой трудной,
Дорогой непростой…»
* * *
Вдыхая утренний туман кисельный,
Гляжу на город пробужденный понапрасну…
И ощущаю – до чего же параллельный
Мне этот мир – великий и ужасный!
Идти туда, куда идти необходимо?
Остаться дома и прилипнуть к тележвачке?
Моя душа как осень нелюдима
И как глаза отшельника прозрачна.
Как рыбки хапаем блестящую наживку…
Благопристойных ценностей различных.
Простите, где здесь делают прививку
От счастья и удачи в жизни личной?
Я не хочу, чтоб лучшее сбывалось,
Я не хочу, чтобы любили вечно,
Я не хочу, чтоб память сохранялась
Про все, что грело в бытности увечной!
Навязчивые радости – увянут,
Желанные покупки станут хламом,
Любимые со временем достанут,
А сами – кто не быдлом стал, так хамом.
Эй, ураганы! Где вас, лютых, носит?
И мне охота в город Изумрудный!
Куда-нибудь туда, где вечно осень,
Холодный воздух. Тихо и безлюдно.
В холмы уходит долгая дорога,
На склонах инеем подернутые травы.
Любовь присутствует. Но разве что немного
Как оживляющая капелька отравы…
Любви не нужно вдоволь, до упаду!
Ее не жрут ведром, как пойло с бочки!
Любви, ее совсем немного надо -
Как драгоценного вина – глоток. И точка.
И красоты хватает в полумраке,
И сытым можно быть водой и хлебом,
И не участвовать в вялотекущей драке,
Между душой и телом, дном и небом.
Эй, ураганы!!! Воздух душит кислый!!!
Жизнь прогремит, как выстрел холостой.
Но даже если я не вижу смысла -
Иду дорогой трудной, дорогой непростой…

* * *
Увы, недолгий век отпущен
Тому, кто искренне сгорел.
Любви? О нет, мой всемогущий!
Ты столько раз ее имел.
То неприступною, то падшей,
То злобной стервой, то святой.
Любви? О нет, мой всепознавший…
Любовь останется со мной.
А может, боль избрать спасеньем?
Встряхнись, не дышащий герой!
Ты безнадежно болен ленью,
И боль останется со мной.
К тебе, к тебе! Звезда разлуки
Сорвется лопнувшей струной…
Ты безнадежно болен скукой.
НО ТЫ - ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ!

Неужели из за того что её папу покойного так ненавидят некоторые круги, ЧТО фамилия Неподоба, стала неким страшилком УЖАС, УЖАС, УЖАС, ладно вы покойного Неподобу непонятно за что терпеть не можете, его дети есть.
И от первой, и от второй и от третьей жены. И все пишут!!!!

И у Вадима Петровича Неподобы - остались страшно толантливые потомки, дочери, Даша - млажшая, Оля - старшая, и сын еще есть. Но талант и ДУШУ нам папа отдал.

"Предыдущее - цитата" Дочери сказали. Этого поэта.

Вадим Петрович - по крайней мере, свой святой талант, своим детям передал. А одну их дочерей Абдашев как писателя благословил. Все дети Неподобы - талантливы. Может грешны..... Но - свет их отца на них.

Сила творчества - Неподоба оставил след. Вадим Петрович

Упокой Господи Вашу душу. Вы родили нереальных дочерей. Дашу и Олю. Поклон Вам.