Офф. Культурология, Цивилизация и все такое прочее.
 

Собственно тема.
Культурологи тут надеюсь бывают, знают этнотипы и критерии цивилизации.

Я помню тот Ванинский порт
И крик пароходов угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.

На море спускался туман,
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан,
Столица Колымского края.

Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
«Прощай навсегда, материк!» —
Хрипел пароход, надрывался.

От качки стонали з/к,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.

Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой.
Сойдешь поневоле с ума,
Отсюда возврата уж нету.

Пятьсот километров — тайга.
В тайге этой дикие звери.
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени.

Тут смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.

Я знаю: меня ты не ждёшь
И писем моих не читаешь,
Встречать ты меня не придёшь,
А если придёшь — не узнаешь…

Прощай, моя мать и жена!
Прощайте вы, милые дети.
Знать горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!

И вот это.

Не шуми ты, мать зеленая дубравушка.
Дубравушка…
Не мешай мне, добру молодцу, думу думати.
Думу думати…
Как на утро мне, молодчику у допроса быть.
Пред самим царем…
Вот как станет меня царь, меня царь выспрашивать.
Царь выспрашивать:
«Ты скажи-ка, с кем воровал да с кем разбойничал?»
Всю правду я скажу…
Нас, товарищей, было всего четверо.
Вот как первый-то товарищ мой булатный нож,
Как другой товарищ – сабля вострая.
Как и третий-то товарищ – ночка темная,
Как четвертый – сам я молодец.
«Исполать тебе, детинушка, что умел ты воровать,
Умел ответ держать.
Я за то тебя, детинушка,
Что пожалую хоромами среди поля высокими.
Высокими…
Что двумя столбами с перекладиной,
С перекладиной.»

Ну и вот это:

Закатилася зорька за лес, словно канула.
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.

Затаилася речка под низкими тучами,
Зашептала тревожная чёрная кать.
Мне письма написать не представилось случая,
Чтоб проститься с тобой, да добра пожелать.

А на той стороне комиссарский редут -
только тронь, а ну
Разорвёт тишину пулемётная смерть.
Мы в ненастную ночь перейдём на ту сторону.
Чтоб в последней атаке себя не жалеть.

И присяга верней, и молитва навязчивей,
Когда бой безнадёжен и чуда не жди.
И холодным штыком моё сердце горячее,
Не жалея мундир, осади, остуди.

Растревожится зорька пальбою да стонами.
Опрокинется в траву вчерашний корнет.
На убитом шинель с золотыми погонами,
Дорогое сукно спрячет сабельный след.

Да простят мне всё то,
что я кровью своею испачкаю,
И все те обо мне, чья память крепка.
Как скатится слеза на мою фотокарточку
И закроет альбом дорогая рука.

Пыль, Киплинг, Аграновичь или Рабнновичь? :)