|
. Развенчанный в «Великом Гэтсби», для Фицджеральда, однако же, еще долго сохранял притягательность идеал человека, который только самому себе обязан своим успехом, человека, сумевшего, вопреки обстоятельствам, стать вровень с «непохожими» и превзойти их духовной целеустремленностью и высшей, неподсудной их логике нравственной чистотой. В практической жизни трезвый взгляд на «элиту» не раз изменял Фицджеральду, и тогда он оказывался вольным или невольным пленником понятий и норм тех самых людей, к которым смолоду питал молчаливую, но стойкую ненависть.
Его зачаровывала мнимая естественность их повседневного стиля, влекла раскованность и свобода поведения, которую могли себе позволить лишь самые состоятельные из его знакомых. Быть может, сам того не замечая, он перенимал некоторые их привычки, вкусы, взгляды. Ему передался и присущий «элите» дух несерьезности, ее нежелание отдавать себе отчет в том, что окружающая жизнь полна трагизма, ее стремление существовать как бы «поверх» реальности, отгородившись от нее игрой в легкий, непринужденный и естественный успех, не требующий никаких усилий. И по своему происхождению, и по жизненному опыту человека, которому приходилось вести изнурительную борьбу за каждую осиленную им ступень в иерархии успеха, и по складу таланта, особенно восприимчивого как раз к болезненным, жестоким сторонам американской жизни, Фицджеральд меньше всего подходил для подобного маскарада. Однако он был его участником на протяжении едва ли не всей своей жизни, старательно поддерживая – для других, а долгое время и для себя самого – иллюзию беспечной легкости, независимости, обретенной свободы от реальных обстоятельств. А на самом деле обстоятельства закабаляли его все больше. И в его книгах все настойчивее возникала тема расплаты за иллюзию, трагического столкновения легенды и действительности – одна из магистральных тем всего творчества Фицджеральда.(с) http://flibusta.net/b/81465/read | |