| |
КФЭЭ-1996.
АК 985. Станица Фастовецкая.
Инф.: Безгин Иван Иванович (1923 г.р.), казак.
Ну, сама колективизация это еще ничево не значит. Кто победней, значит первые пошли. Соответственно богатые не пошли в колхоз, это ясно. А потом вот, это в двадцать девятом, тридцатом году. А в тридцать втором году уже это искусственно, начали ходить [комсодовцы], надо было зерно, и неурожай был до этого. Не знаю, но надо было государству зерно. А кода это всё пошло, … люди начали прятать зерно, и кто бедный, кто богатый – все подряд. Начали всё это вытаскивать, выбирать «камсоды» специальные ходили, комитеты содействия. Это два, три человека, их боялись как огня. Я помню, мне было лет девять наверное, и утето как увидел, «камсод», Боже!... А оставалось – у ково пуд, у ково ничево. А всё [равно] сдирали, всё драли. Вот нас, дитишек, кто в школу ходил, поддерживали горячими завтраками в школе. Прийдем в школу, там значит покормят этой баландой, или как она называлась, ну, в общем, крупа там, мука кукурузная сваренная. Утето давали в школе.
Выселяли много. И на моей памяти. Вот этих, Берлизовых, при мне, там через два двора [жили]. Выселяли. Крик был. На подводу посадили и дитишек. Ну, в общем, подвода и шо с собой…
В тридцать третьем весной, я помню, голод был страшный. Пухлые люди, погибали. Я вот в школу ходил далеко, три километра туда. Идем оттуда, иду с товарищем. Заходим [к нему], у нево отец и мать готовы [умерли]. Страшно...
Кладбище у нас недалеко было, с километр. Там хоронили кто мог, или во дворах хоронили.
Я уже работал в колхозе, потому што лет с десяти, с одинацати мы там начиналы, то с лошадьми там чего, то воду носили. Так вот, в каждой бригаде была «черная» и «красная доска». Вот там, значит, если ты трудодень там или сколько не выработал, тибе на черную доску, а если выработал, значить на красную доску.
[Сколько погибло в голод] я точно не знаю, но знаю, што станица бала четырнадцать тысяч примерно, а после [голода] если одна треть осталась, то это хорошо. И улицы ликвидировались все. Улицы были все двухсторонние. Сейчас я назову какие. Пугачевская улица – односторонняя стала, а там за ней было еще три улицы. Конец этих трех улиц… Фастовецкая улица, она тогда, я не знаю как называлась, кварталами тогда были, была двухсторонняя. Щас до половины она двухсторонняя. Она три километра или три с половиной длиной. Казачья – односторонняя, тоже около трех километров. Дальше, Краснопартизанская, двухсторонняя была, – односторонняя. И несколько улиц вобще их не стало [после 1933 г.].
[Переселенцы, которые заселяли станицу после голода], с Украины и из тех мест, утут вот Белорусия, тамбовчане. Там тоже голод большой был. И начали так называемые переселенцы сюда ехать, обыкновенные русские люди. И вот это мы почему знали, потому шо мы с их дитьми начали дружить и так они жили и прижились, ничё, не обижали [их]. И они в эти пустые хаты, их заселили и всё. Хочеш жить, значить работай.
| |